Иная жизнь

9 июля 1993 года, в пятницу, Т. сообщила по телефону, что все написала, а утром в понедельник 12-го завезет в Уфоцентр. Утром Т. не появилась. На работе ее тоже не оказалось. Дома телефон не отвечал. После обеда коллеги Т. по работе сообщили, что ей нездоровится, что-то с пищеварением, из квартиры она не выходила, видимо, не соединялся телефон, так иногда бывает в телефонной сети. Вечером Т. позвонила мне и сказала, что поправилась и завтра будет.

Назавтра, 13-го, Т. не приехала. На работе сообщили, что с утра уехала куда-то по поручению начальства. Перезвонились вечером. Т. сказала, что утром муж на своей машине подвезет ее к Уфоцентру. Этого тоже не случилось, а Т. оправдывалась, что муж автоматически проехал мимо и провез ее прямо на работу, а возвращаться уже не было времени.

На следующий день Т. была на работе, но материал забыла дома. Она поклялась, что завтра, то есть 16-го, ее письменные показания будут у меня на столе. 16-го Т. не появилась.

Не кажется ли странным любому человеку такое сочетание случайностей? Шутка ли, в насыщенной транспортом и телефонами Москве двое взрослых людей в течение недели не могут передать друг другу письмо! И мне стало казаться, что это происходит из-за того, что похитителям Т. не нужно, чтобы кто-то распутывал клубок их взаимоотношений.

Вечером 16-го я позвонил Т. Ее супруг попросил перезвонить через десять минут: "Она в ванной". Но никто не брал трубку и через десять, и через двадцать минут, и через час.

Мне стало не по себе. И уже не захотелось никаких протокольных записей. Ведь все очень просто - я сам воспроизведу на бумаге ее рассказ. У меня неплохая память - я ношу в голове даты, телефоны, обстоятельства многолетней давности. Без конспекта я могу осмысленно выступать часами.

Но оказалось, что из истории с Т. я ничего не помню. Что, где, когда - ничего, никакой зацепочки. Мне кажется, впервые я ощутил у себя в голове некую черную дыру, провал, беспомощность перед обстоятельствами.

19 июля, неся письмо в Уфоцентр, Т. вышла с работы, упала и разбила коленку. Была вынуждена вернуться. 21 июля один из слушателей академии, где работает

Т., согласился по пути занести завтра пакет в Уфоцентр. Его напрасно прождали весь день 22-го. Вечером Т. объяснила по телефону, что у слушателя изменились планы, и он не смог доехать до нас. Поэтому 23-го она все привезет сама. Дьявольское колесо фортуны продолжало вращаться, не оставляя нам шансов.

23-го до обеда Т. не появилась. Тогда я, сдвинув в сторону запланированный груз обязанностей, решил "идти на Вы". Я позвонил Т. "Она в академии, но будет минут через десять". И я без предупреждения ринулся в академию. В бюро пропусков мне сказали, что флигель, в котором работает Т., находится рядом с проходной номер 2. На часового у проходной, видимо, подействовал вид моего удостоверения и чистосердечная просьба, и под его бдительным оком я начал звонить, а потом стучать во флигель. "Т. здесь, она не выходила",- подтвердил часовой. Обработав двери, я стал стучать в окна. Все было напрасно. Флигель молчал. Часовой чесал в затылке. А я? Я уже знал, в чем дело. ОНИ не допускали утечки информации. Вечером по телефону Т. плачущим голосом заверила меня, что в понедельник 26-го мы с ней встретимся в 15 часов в метро у бюста Маяковского. Рандеву на "Маяковской" совпадало с нашими маршрутами на работу и домой.