Иная жизнь

Царит на планете бумажный век.

Жизнь без бумажки - мистика.

Какой, к примеру, ты человек

Без, скажем, характеристики.

И без отчета ты не ученый,

А просто так - огурец моченый.

Измыслил новую галиматью -

Пиши доклад, подавай статью.

А вышепоставленные арапы

требуют справку, требуют рапорт.

В общем, нет спокойного места без машинописного текста.

Я жду - не дождусь благодатного дня, Когда без бумажного пропуска В инстанции всякой примут меня Вот так, нараспашку, попросту.

Когда собрав со света всего Мегатонны макулатуры,

Отдам их за королеву Марго

Или части ее фигуры.

Но поскольку к тому времени обмен всего бумажного на Марго еще не произошел, я двигался к приемной, ориентируясь на номер, который был обозначен в пропуске. Паркет, лакированные двери, сияющие в благоговейной тишине таблички: "Председатель Президиума Верховного Совета СССР К.Е.Ворошилов", "Председатель Совета Министров СССР Н.С.Хрущев" и т.д.

Открыв дверь в приемную Косыгина, я обомлел. В не очень большой комнате сидели, стояли, а в общем, маялись около двадцати солидных мужчин. Как выяснилось, это были, в основном, директора заводов, работники министерств, то есть, как тогда говорили, командиры производства. Некоторые ждали еще с обеда. Начальник канцелярии, остриженный под бокс, в темном пиджаке и почему-то в военных брюках с кантом, одной половиной тела говорил по телефону, а другой объяснял присутствующим, что расписание шефа нарушил высокий визитер - английский премьер-министр Гарольд Макмиллан. В половине шестого вечера было объявлено, что сегодня никакие разговоры не состоятся, ибо высокие персоны сговорились посетить балетный спектакль. "Северянам" назначили на завтра, в 11 утра. Но на завтра к Косыгину опоздали мы, примерно на двадцать минут. Именно это время потребовалось сотрудникам КГБ, чтобы выяснить, почему вчера в нашей группе было восемь человек, а сегодня только семь. Их волновало, где сейчас научный сотрудник С.Потайчук? Устное заявление директора Всесоюзного института морского рыбного хозяйства и океанографии В.П.Зайцева о том, что Потайчук не прибыл, так как простудился, было перепроверено, и только тогда все нормализовалось. Алексей Николаевич Косыгин стоял у громадного Тобразного стола и был лицом похож на Керенского из фильмов об Октябрьской революции. Второе, что меня поразило, так это пассивное рукопожатие его вялой и тонкой, как у женщины, руки. Кстати, и манера поведения хозяина кабинета, и, в частности, его высказывания были такими же вялыми и никак не энергичными. Но высокий интеллект и подготовленность к предмету нашего разговора Косыгин обнаружил быстро.