Иная жизнь

Меня отвели в психушку на исследование. Я говорил там с врачом-психиатром, он дал заключение, что я здоров. Я сильно испугался и решил взять всю вину на себя, думал, так лучше будет для меня, так как мне командующий сказал, если сознаешься, то, может, еще даже летать буду. Я позвонил командующему, он приехал, с ним был полковник Рахманов и еще какой-то полковник. Я начал рассказывать, что 14.08 я по ошибке выключил генератор, 16.08 игрался с колпачком и выключил двигатель, а 28.08 хотел доказать всем, что посажу самолет на вынужденную и обмотал алюминиевой проволокой переключатель ССП. После этого командующий сказал: молодец, теперь ты настоящий мужик, во всем сознался, проходи дальше комиссию ВЛК. Я спросил: зачем, я же больше летать не буду. Он сказал: мы решим, может, еще будешь. Я пошел в палату, только зашел, за мной пришел полковник Рахманов, сказал, что командующий зовет. По пути он спросил меня, это правда, что я рассказал сейчас. Я сказал - нет. Он спросил, а почему ты наговариваешь на себя. Я ему объяснил, что командующий сказал, что доказать свою невиновность я не смогу и факты против меня уже доказали, и отпираться нет смысла. Мы вышли на улицу, командующий сказал мне, чтобы я написал письменно все, что я рассказал сейчас, и отдал полковнику, который лежал в летном отделении. Я сказал, что понял. Я пришел в палату и понял, что меня полностью обманули, что, если напишу, то меня обвинят во всем, что понастоящему не было.

5.09.91 г. 7.30 меня разбудили и сказали, что командующий приехал. Я вышел на улицу, командующий спросил: что, написал? Я сказал: нет еще. Он сказал: давай быстрей пиши и отдашь полковнику, который лежит в летном отделении. Я пришел и написал, что с фактами обвинения полностью не согласен и отдал этот рапорт.

В 12.00 меня вызвали на разговор, там присутствовали полковник Попов, подполковник Соломин, два полковника и один подполковник. Они начали меня расспрашивать, почему я отказываюсь написать, что рассказал 4.09.91 г. Я им объяснил: я не буду писать, чего на самом деле не было. Они у меня спрашивали, а почему я тогда рассказал 4.09.91 г. Я объяснил, что меня ввели в глубокое заблуждение и мне ничего не оставалось делать, как наговорить на себя. Они начали уговаривать, чтобы я сознался. Я им говорил, что все, что со мной происходило в полетах, я уже написал. Они все равно просили, чтобы я сознался. На этом и кончился разговор. Потом после обеда пришел ко мне полковник Штерн, он попросил рассказать, как все было. После рассказа сказал мне: а расскажи теперь, как все по-настоящему было, это между нами останется и я никому не расскажу. Я опять рассказал, все как было. Он меня все равно просил, чтобы я сознался. Но я сказал, что я этого не делал.