Левиафан. Иллюминатус 3

– Эридианский Фронт Освобождения, или ЭФО, – ответил Хагбард. – У них несколько иное, чем у нас, представление о предыстории и происхождении иллюминатов. Но они, как и мы, считают, что религию изобрели иллюминаты.

– Первородный грех, да? – сардонически произнес Джо.

– Тебе, Джо, следовало бы самому создать религию, – заметил Хагбард.

– Почему?

– Потому что ты редкостный скептик.

– Мы вернемся в Америку, правда? – спросил Джордж. – И приключение будет более или менее окончено?

– По крайней мере, эта его фаза, – отозвался Хагбард.

– Ладно. Я хочу попробовать написать о том, что мне довелось увидеть и пережить. Увидимся позже, ребята.

– Вечером в кают‑компании будет роскошный ужин, – предупредил Хагбард.

– И не забудь, – напомнил Джо, – что «Конфронтэйшн» имеет преимущественное право на все, что ты напишешь.

– Поцелуй меня в жопу, – донесся голос Джорджа из‑за закрывающейся двери.

– Все равно больше нечем заняться. Дайте две, – сказал Отто Уотерхаус.

– Как это, не понял, – удивился Гарри Койн. – А как же та нигра, Стелла, твоя девчонка? Почему ты не с ней?

– Потому что ее не существует, – сказал Отто, забирая с полированного стола две карты, которые ему сдал Джон‑Джон Диллинджер. Мгновение он внимательно изучал их и затем опустил в кувшин банкноту в пять тонн льна. – Как не существует мисс Мао и не существует Мэвис. За ними скрывается одна женщина, а все, что со мной было, – галлюцинация.

– В мире нет ни одной женщины, о которой нельзя было бы сказать то же самое, – высказался Диллинджер. – Сколько тебе, Гарри?

– Три, – ответил Гарри. – Ну и дерьмо же ты мне сдал, Джон‑Джон. Если задуматься, ты галлюцинируешь все время, пока занимаешься сексом. В этом вся его прелесть. И это объясняет, почему я могу трахать что угодно.

– Я возьму только одну, – сказал Диллинджер. – Мне идут хорошие карты. А что ты видишь, когда трахаешь деревья, маленьких мальчиков и всякое такое, Гарри?

– Белый свет, – ответил Гарри. – Огромный прекрасный ясный белый свет. На этот раз я ставлю десять тонн льна. – Видать, не такие уж и дерьмовые у тебя карты, – заметил Уотерхаус.

– Войдите, – сказал Джордж.

Дверь в каюту открылась, и он выронил пишущую ручку. Перед ним стояла Стелла.

– У нас небольшая проблема, да, Джордж? – сказала она, входя в каюту и присаживаясь рядом с ним на койку. – Наверное, ты на меня сердишься, – она положила ладонь ему на колено. – Тебе кажется, что моя личность – сплошной обман. Да, в каком‑то смысле это так, я тебя обманывала.