Золотое яблоко. Иллюминатус 2

— Кто‑нибудь, — умоляет Голландец, — прошу, снимите с меня туфли. Нет, на них наручники. Так велит Барон.

Я вижу Вейсгаупта и Железный Ботинок. Не удивительно, что только пятеро выдерживают тяжкое испытание, чтобы взойти на вершину пирамиды. Барон Ротшильд не даст Родсу выйти сухим из воды. Да и что вообще такое пространство или время? Что есть душа, которую мы якобы судим? Кто реален: мальчик Артур Флегенхеймер, искавший свою мать, гангстер Голландец Шульц, убивавший и грабивший с хладнокровием Медичи или Моргана, или сумасшедший поэт, родившийся на ньюаркской больничной койке, где другие умирают?

А Елизавета была сукой. Они пели балладу «Голден ванити» про капитана Роли, но против меня никто не произнес ни слова. При этом у него были льготы. «Театр Глобус», новая драма Вилла Шекспира, на той же улице, где они для забавы мучали медведя Сакерсона.

Боже, они вскрыли разлом Сан‑Андреас, лишь бы сокрыть самые важные документы о Нортоне. Тротуары зияют, словно уста, Джон Бэрримор выпадает из постели, Уильям Шекспир в его сознании, моем сознании, сознании сэра Френсиса. Родерик Ашер. Звездная мудрость, как они это называют.

— Обочина была в опасности, — пытался объяснить Голландец, — и медведи были в опасности, и я это прекратил. Прошу вас, переведите меня в ту комнату. Пожалуйста, удерживайте его под контролем.

Я слышу! Те самые звуки, о которых писали По и Лавкрафт: текели‑ли, текели‑ли! Должно быть, оно уже близко.

Я вовсе не хотел бросать в тебя бутылку, мама. Мне просто нужно было твое внимание. Мне нужно было внимание.

— О'кей, — вздохнул Голландец. — О'кей, вот я весь, целиком. Ничего другого не могу. Ищи, мама, ищи ее. Ты не сможешь Его победить. Полиция. Мама. Хелен. Мама. Пожалуйста, вытащите меня.

Я вижу его и оно видит меня. В темноте. Есть вещи хуже смерти: вивисекция духа. Я должен бежать. Почему я здесь сижу? 23 сваливай. Внутри пятиугольника холод межзвездного пространства. Они пришли со звезд и принесли с собой собственные образы. Мама. Прости.

— Давайте, откройте мыльные билеты, — в отчаянии говорит Голландец. — Трубочисты. Возьмитесь за меч.

Похоже на бесконечную трубу. Все вверх и вверх, все глубже и глубже во тьму, и красный всевидящий глаз.

— Пожалуйста, помогите мне встать. Порция свежей бобовой похлебки. Я заплачу. Пусть они оставят меня в покое.

Я хочу слиться с ним. Я хочу стать им. У меня больше нет собственной воли. Я принимаю тебя, блудная старуха Смерть, как мою законную супругу. Я безумен. Я полубезумен. Мама. Бутылочка. Линда, затягивает, засасывает.