Золотое яблоко. Иллюминатус 2

Он улетает на Боинге‑747 и видит внизу «Черных Пантер», студентов колледжей, голодающих шахтеров, индейцев, Вьетконг, бразильцев и огромную армию, грабящую его имение. «Наверное, они видели фнордов», — говорит он летчику. Но летчик оказывается его мамой, при виде которой он впадает в ярость.

— Оставляла меня одного! — кричит он. — Всегда бросала меня одного, уходя с отцом на ваши гребаные вечеринки. У меня никогда не было матери, только бесконечные чернокожие служанки вместо матери. Неужели твои проклятые вечеринки были важнее меня?

— О, — отвечает она, краснея, — как ты можешь употреблять такие выражения в присутствии матери?

— К черту выражения. Я помню лишь аромат твоих духов, витавший в воздухе, и какие‑то странные черные лица, которые приходили, когда я тебя звал.

— Какой же ты ребенок, — печально сказала она. — Ты всю жизнь оставался большим ребенком.

Это правда: он закутан в пеленки. Вице‑президент «Морган таранти треста» таращится на него, не веря своим глазам.

— Слушайте, Дрейк, вы вправду считаете это подходящим нарядом для серьезной деловой встречи? — Рядом с ним Линда Лавлейс склонилась в экстазе, чтобы поцеловать тайную страсть Исмаила. — Желаю хорошенько поразвлечься, — говорит Вице‑президент, вдруг глупо захихикав.

— Срал я на вас всех, — выкрикнул Дрейк. — У меня больше денег, чем у любого из вас.

— Деньги израсходованы, — говорит Карл Юнг с бородкой Фрейда. — Каким тотемом вы воспользуетесь сейчас, чтобы оградить себя от чувства тревоги и тех явлений, которые происходят по ночам? — Он усмехнулся. — Что за ребяческие коды! MAFIA — Morte Alia Francia Italia Anela[10]. Порция свежей бобовой похлебки — Пятеро Священных Баварских Провидцев. Annuit Coeptis Novus Ordo Seclorum — Антихрист Цезарь, Наш Общий Спаситель. Мальчик никогда не плакал и не рвал тысячу ким — Мефистофель Ньярлатхотеп Ниггурат Панфаг Ифрит Нефилим Равана Тиндалос Кадит. Детская игра!

— Ну, если ты столь чертовски умен, скажи‑ка, кто конкретно сейчас входит во внутреннюю Пятерку? — запальчиво поинтересовался Дрейк.

— Гручо, Чико, Харпо, Зеппо и Гуммо[11], — ответил Юнг, уезжая на трехколесном велосипеде.

— Иллюминаты — это грудь твоей матери, молокосос, — добавил Альберт Хоффман, увязавшись за Юнгом на двухколесном велосипеде.

Дрейк проснулся, когда закрылся Глаз. В одно мгновение ему все стало ясно — без труда, который он затратил, разбираясь в словах Голландца. У постели стоял Малдонадо с лицом Бориса Карлоффа и сказал: «Мы заслуживаем смерти». Да: именно этого и хочется, когда выясняешь, что ты не человек, а робот, как понял это Карлофф в последней сцене «Невесты Франкенштейна».