|
- Школа? - воскликнул я, гневно притопнув ногой. Школа была тем местом, где соседские дети попусту тратили лучшее время суток. Школа означала необходимость носить "девчоночью" одежду, проводить долгие часы в душных классах и зубрить никому не нужные предметы. Я мог научиться всему, что мне необходимо, - а может, и большему - прямо здесь, дома. Конечно, как и все прочие споры с отцом, этот был совершенно бессмысленным, и пару дней спустя я впервые спустился с нашего холма в автобусе, направляясь в Академию Начальной Школы Нань Хуа. По пути я съел свой обед, хотя только что расправился с завтраком. Нань Хуа была очень хорошей школой, лучшей в нашем районе, так что мне очень повезло. Преподаватели были терпеливыми, классные комнаты просторными и ярко освещенными, а ученики происходили из благовоспитанных семейств. Я возненавидел это место в тот же миг, когда вошел в ворота школьного двора. Пыткой для меня была каждая проведенная здесь минута (разумеется, за исключением перерыва на обед и, временами, занятий в гимнастическом зале). Загнанный в класс, где мне оставалось только ломать голову над словами учебника или слушать бубнящий голос учителя, я скучал даже по синякам и шишкам утренней зарядки с отцом - ноющее тело все же лучше отяжелевшей головы. Скука заставляла меня искать новые способы развлечений. Я корчил рожи другим ученикам, отбивал по крышке стола глу-хие ритмы или якобы случайно падал со стула... снова и снова, снова и снова. После нескольких шумных, но приятных прерываний урока учительница обычно выводила меня в коридор. - Чан Кон Сан, из тебя никогда ничего не выйдет! - восклицала она с перекошенным от злости лицом, а мне приходилось изо всех сил сдерживать хохот (выражение ее лица действительно было очень забавным). В те времена учителя были чрезвычайно изобретательны в том, что касалось наказаний. Обычно мне приходилось выстаивать оставшееся до конца урока время, удерживая над головой деревянную доску. Иногда мне на шею цепляли табличку, пояснявшую характер проступка, - на ней было написано что-то вроде: "Этот мальчик шумит и плохо себя ведет", или: "Этот мальчик забыл дома все учебники", или: "Этот мальчик не сделал домашнюю работу". Временами такие таблички немногословно оглашали: "Двоечник!" Признаться, тогда я читал не очень хорошо, и потому полагаюсь в рассказе о содержании этих табличек на слова учителей. Проще всего было стоять в коридоре. Если вокруг никого не было, я осторожно опускал доску вниз, прислонялся к стене и дремал. Способность спать стоя стала, вероятно, одним из самых полезных умений, которым меня научили в школе. — 14 —
|