|
Мы забирались в шалаш, когда уже никли к земле последние дымные струи костра. Я долго ворочался, не мог уснуть. Боялся проспать час, когда пролетят над речной заводью гуси и опустятся на отмели. Но Серега всегда просыпался вовремя. Еще в предрассветных сумерках он вскакивал, разжигал костер и уж затем тормошил меня. Я с трудом выползал из шалаша, зябко поеживался и пялил глаза на мерцающие звезды. Их прощальный утренний свет прогонял сон. Мы наскоро выпивали чай и отправлялись к засидке. Идти приходилось на ощупь. Под ногами хрустели мерзлые камышины. Ветви деревьев хлестали по нашим лицам, и глаза надо было прикрывать ладонями. Когда мы располагались на засидке, начинались молчаливые, студеные минуты ожидания. Холод вытеснял тепло, сохранившееся в теле от утреннего костра и чая. Но мы старались не шевелиться — боялись потревожить рассветную тишину. Постепенно вырисовывались очертания деревьев, песчаной отмели и речных берегов. Серега многозначительно косился на меня, словно предупреждал: вот-вот они должны появиться… Светлели заводь, берега и отмель. Ласточки-береговушки, отлетающие на юг, суетились над водой, будто стряхивали в нее остатки сна. Разбуженная их щебетом, стрекотала сорока. Откуда-то из глубины плавней недовольно отвечал ворон… А гуси не появлялись… — Вот увидишь, прилетят по первому лучу зари, — успокаивал Серега и то и дело трогал ружье. Не зрение и не слух, а какое-то иное чувство улавливало в осеннем просторе приближение крылатой стаи. Минута, другая — и мы уже видели и слышали гусей. Ка-га!.. Ка-га!.. — резко оглашали они окрестность. Серега привычным жестом вскидывал ружье и прицеливался. Я напрягался в ожидании выстрела, хотя и догадывался, что его не будет. Стая без потерь проносилась у нас над головой и оседала на другой стороне затона. Приятель опускал ружье и с наслаждением потягивался. — А знатно сегодня поохотились!.. И мы оба понимающе улыбались, как будто знали только нам доступную тайну. Серега забрасывал ружье за спину, и начиналась наша неспешная прогулка берегом реки. Иногда по пути попадались большие гусиные перья. Мы поднимали их и разглядывали на солнце. Перо как перо, но в утреннем свете оно покрывалось узором красного золота. Серега восторгался: — Видал?! Не простой гусь привел стаю аж из Арктики!.. Он почему-то считал, что перо обронил именно вожак стаи, прилетевшей из Арктики. Не знаю — не выяснял, почему в этом был так уверен приятель. А Серега прикреплял перо к своей кепке и, словно сам себя убеждая, говорил: — 175 —
|