|
Разбои производились в обширных размерах в самой Москве. Для примера приведем два письма Ромодановского к царю: «Которые воры разбивали Алмазниковых, Брагина в Новонемецкой слободе, и тех воров поймано семь человек, и в тех разбоях они винилися и многое платье, и серебряная посуда, и иная рухлядь в разных местах вынята, и которых разбивали, и те многие свои животы познавали; а пущих воров, на которых они на товарищев своих говорят, сыскать не можем, ухораниваются на Москве: Васька Зверев бывал дворовый человек, другой – Якушка Калачников, третий – Васька Цвякун, четвертый – Сидорка Алексеев, пятый – Левка Левугин; да из вышеписаных воров князь Петров человек Голицына, Ивашкою зовут, Ваган оговорил в тех же разбоях князь Григорьевых людей Долгорукова дву человек, и те лица ныне на службе с ним, князь Григорьем, у вас в полку. А которые воры в тех разбоях винились и на товарищей говорят, и те воры из посацких торговых людей, из мясников, из извощиков и из боярских людей». В другом письме: «Той же шайки воров поймано 8 человек: Афонка Попугай, Алешка Заходов, Куска Зайка, Митка Пичюга, галичанин сын боярский Петрушка Кадников, Петрушка Селезень с братьями сам третей. И из тех воров два человека – Алешка Заходов, Петрушка Кадников винились, что они с прежними разбойниками Калашниковым и Левугиным, и Миткою Пичюгою вновь разбили за Тверскими вороты иноземца кормового Опаева и избили его и изрезали». Из этих писем видно, что и теперь, как прежде, разбойничали преимущественно дворовые люди. 29 июня 1699 года, в вечерню, люди князя Никиты Репнина и другие напали на караульных солдат у Воскресенских ворот, били их и начального человека, наругались над ним. Разбои усиливаются вследствие легкости находить притоны: в начале 1699 года пойманные разбойники объявили, что они сговаривались ездить на разбой человек по 20, 30, 40 и больше, с луками, пищалями, копьями и бердышами, а пристанища, станы и дуваны разбойной рухляди были у них за Тверскими воротами в разных слобод у посадских людей. Но были разбойники другого рода, которым не нужно было приставать в слободах за Тверскими воротами. Вожен был в застенок Афанасий Зубов с людьми, с очных ставок пытан в смертном убийстве посадских людей алаторцев, что убили люди его; и он с пытки сказал, что людей на разбой посылал и сам был, только до смерти бить не велел, также и в иных разбоях винился. В то же время казнен на Болоте за разбой и смертное убийство князь Иван Шейдяков. Бил челом Тарбеев на Василья Толстого да на Семена Карандеева в том, что они стояли под дорогою и его резали. Юрий Дохтуров, Василий Долгий, Семен Карандеев да Тарбеев были у Страстной богородицы, побранились и ножами порезались. Били челом великому государю стольники Василий Желябужский с сыном Семеном на Андрея Апраксина в бою своем и увечье, что Андрей озорничеством бил их в калмыцком табуне под Филями. Андрей принес государю вину свою, что он Желябужских бил не помня, пьяным делом. Государь приказал: Желябужскому и сыну его доправить на Андрее денег вдвое против их окладов, а за лживую сказку и за озорничество его указал было государь учинить ему наказанье, бить кнутом нещадно. И по упрошению царицы Марфы Матвеевны (урожденной Апраксиной) наказывать его государь не указал, также и по заступлению генерала Лефорта, которому Апраксин дал денег 3000 рублей за его заступление; а люди Андреевы биты кнутом. С этого дела Желябужского учрежден был правый суд, велено чинить во всяких делах розыски, а суды и очные ставки с тех пор оставлены. — 400 —
|