|
Между тем раскольники не тратили времени: проповедовали громко по улицам и площадям. На Красной площади простой народ, мужчины и женщины, собирались толпами и толковали о старой вере, причем люди, жаловавшиеся на гонение и взывавшие к кротости и смирению Христову, не замедлили обнаружить свою кротость и смирение: вышел на площадь православный священник Савва, известный своею школьною ученостию, начал доказывать, что должно креститься тремя перстами, и сильно восставал против раскола: обличаемые побили обличителя; сильно досталось также монаху Чешихе, говорившему против раскола у Москворецких ворот. 5 июля, в среду, чем свет пришли стрелецкие выборные к Никите и монахам и объявили: «Мы об этом деле боярину уже не станем докладывать, потому что они опять станут просить сроку; но как только мы вам дадим знать, так и ступайте». Чрез несколько времени дали знать; и раскольники начали собираться: отпели молебен, благословились у отца Никиты, взяли крест, Евангелие, образ богородицы, страшного суда, старые книги, зажгли свечи и отправились в Кремль; огромная толпа народа прорвалась с ними туда же, давка была страшная; в толпе слышались похвалы раскольничьим монахам, их старинным клобукам, надвинутым на глаза, их постническому виду: «Не толсты брюха-то у них, не как у нынешних Нового завета учителей!» Раскольники расположились у Архангельского собора, расставили налои, разостлали на них пелены, разложили крест, Евангелие, образа, зажгли свечи. Патриарх с духовенством в это время был в Успенском соборе, где со слезами служил молебен: происшествие с Саввою и Чешихою мало обещало ему хорошего. По окончании молебна патриарх ушел к себе домой, а к народу выслал верхоспасского протопопа Василия с печатным обличением на Никиту, как он прежде раскаивался перед собором в раскольнических заблуждениях. Дрожа от страху, протопоп начал читать обличение, стоя против угла Грановитой палаты; но стрельцы схватили его, заушили и потащили к раскольникам, тетрадь хотели изорвать, но монах Сергий вступился. «Зачем его бить? – сказал он. – Ведь он не сам собою пришел, послан патриархом, пусть дочитывает». Но толпа взволновалась, хотела протопопа камнями побить, за шумом нельзя было ничего расслышать, что он читал. Тогда Сергий сказал ему: «Что всуе трудишься? Видишь, никто не слушает». Толпа требовала, чтоб Сергий поучил ее от божественных писаний, как избежать прелести никонианские. Принесли скамью, Сергий вошел на нее и стал читать соловецкие тетрадки, о крестном знамении, о крыже, о жезлах, о просвирах и обо всем церковном пременении: окружающие слушали со сложенными руками, вздыхали глубоко, некоторые и плакали; но отцам приходилось плохо, потому что их страшно гнели со всех сторон. Сергий перестал читать соловецкие тетрадки, но толпа кричит: «Скажи нам еще, господа ради, от божественных писаний, чтоб нам душами нашими не погибнуть!» Сергий изнемог, третий день ничего не ел. «Возьми, читай ты!» – говорил он Савве Романову; но тот назад: «Не мое это дело, а ваше, вы на это и званы». — 191 —
|