|
Тогда Сигизмунд заговорил другим языком с Москвою. Он вторично прислал сюда за миром, предлагая в посредники Менгли-Гирея крымского, и в то же время пытался возбудить против Василия брата его, дмитровского князя Юрия Ивановича: литовские послы явились к последнему с просьбою, чтоб принял на себя ходатайство о мире между Москвою и Литвою; но за этою просьбою следовали тайные речи. «Узнали мы о тебе, брате нашем, – велел сказать ему Сигизмунд, – что милостью божиею в делах своих мудро поступаешь, великим разумом их ведешь, как и прилично тебе, великого государя сыну; не малые слухи до нас дошли, что многие князья и бояре, покинувши брата твоего, великого князя Василия Ивановича, к тебе пристали, и всякие добрые слухи о тебе слышим, что нам очень приятно. Мы хотели с братом твоим, великим князем Василием Ивановичем, быть в мире и союзе на всякого недруга; но он, обрадовавшись отчинным нашим пограничным городам и волостям, землям и водам, с нами житья не захотел. Так мы, брат милый, помня житье предков наших, их братство верное и нелестное, хотим с тобою быть в любви и в крестном целованьи, приятелю твоему быть приятелем, а неприятелю – неприятелем и во всяком твоем деле хотим быть готовы тебе на помощь, готовы для тебя, брата нашего, сами своею головою на коня сесть со всеми землями и со всеми людьми нашими, хотим стараться о твоем деле, все равно как и о своем собственном. И если будет твоя добрая воля, захочешь быть с нами в братстве и приязни, то немедленно пришли к нам человека доброго, сына боярского: мы перед ним дадим клятву, что будем тебе верным братом и сердечным приятелем до конца жизни». Неизвестно, что отвечал на это князь Юрий; но известен нам ответ великого князя Василия сестре своей Елене, которая присылала в Москву с ходатайством о мире. Оправдав поведение отца своего относительно короля Александра, Василий пишет: «Когда после зятя нашего Александра на его государствах сел брат его, Сигизмунд, то он прислал к нам своих послов; мы с ним мира хотели, но он с нами не захотел; а после того Сигизмунд-король поднимал бусурманство на христианство да посылал воевод своих многих со многими людьми на наших слуг, на князей; а мы посылали своих воевод со многими людьми, и наши воеводы от его людей отстоялись и пришли к нам благополучно. Ты пишешь, что присылал к нам бить челом князь Михайла Глинский; но к нам присылал бить челом не один князь Михаил Глинский, а многие князья русские и многие люди, которые держат греческий закон; сказывают, что теперь нужда на них пришла большая за греческий закон, принуждают их приступать к римскому закону, и они били челом, чтоб мы пожаловали их, за них стали и обороняли их. Нам кажется, что и тебе, сестре нашей, теперь неволя большая, потому что, как зять наш Александр умер, мы посылали навестить тебя и приказывали, чтоб ты нас о своем здоровьи без вести не держала, но с тех пор послы от Сигизмунда-короля у нас не один раз были, а от тебя к нам вести никакой нет. И если на Русь такая беда пришла, то мы за нее стали и обороняли ее и вперед, даст бог, будем стоять и оборонять. А ты бы, сестра, и теперь помнила бога и свою душу, отца нашего и матери наказ, от бога душою не отпала бы, от отца и матери в неблагословеньи не была бы и нашему православному закону укоризны не принесла. А что ты писала к нам, чтоб мы с Сигизмундом-королем были в любви и братстве, то, если Сигизмунд-король захочет с нами мира и доброго согласия, мы с ним мира хотим, как нам будет пригоже» (июнь 1507 г.). — 148 —
|