|
Два страстных охотника до приобретений: кипучий, беспокойный молодой человек и осторожный, спокойный, педантливый старик подле Марии-Терезии, знаменитой императрицы-королевы, которая взяла в соправители по наследственным австрийским землям сына своего германского императора Иосифа II и удержала старого канцлера князя Кауница; последний как олицетворенная опытность, практическая мудрость должен сдерживать кипучего Иосифа, руководить им согласно с ее видами, ведь Кауниц совершенно согласен с нею! Это была уже не прежняя Мария-Терезия, которая заставила венгерцев кричать: «Умрем за нашего короля Марию-Терезию!» Царствование, протекшее в тяжелой борьбе, когда нужно было отбиваться от врагов, нападавших отовсюду, когда нужно было с страшными усилиями спасать наследие предков от бесцеремонных хищников, такое царствование истомило Марию-Терезию. «Я прихожу в ужас при мысли, сколько крови пролито в мое царствование, – говорила она, – только крайняя необходимость может заставить меня быть виновницею пролития хотя одной капли еще». Кроме того, Мария-Терезия была религиозная, совестливая старушка: заступиться за Турцию и воевать с Россиею – об этом она и слышать не хотела, во-первых, потому, что это значило бы воевать с христианами за неверных; во-вторых, Россия вела справедливую войну, ибо ее вовсе не хотела, турки были зачинщиками. Одинаково Мария-Терезия не хотела и воевать с турками и отнимать у них земли, потому что считала себя обязанною Порте, которая не трогала Австрию во все время тяжелой борьбы ее с врагами; тем менее императрица-королева хотела делить Польшу, обижать страну, нисколько не враждебную, христианскую и, главное, католическую. И, несмотря, однако, на все свое отвращение к войне, на религиозность и совестливость, Мария-Терезия не выдерживала до конца, каждый план, противоречивший ее взглядам и желаниям, она встречала с отвращением, с протестами и воплями, затягивала дело своею нерешительностью, которою выводила из терпения своего пылкого сына, но наконец уступала, не переставая протестовать и жаловаться. Екатерина, не любившая Марию-Терезию, писала о ней: «Когда я прочла, что Мария-Терезия по кончине мужа ее уехала в монастырь, я заключила, что она постричься намерена, однако же по прошествии 24 часов она опять приехала. Бецкой говорит, знать она с Кауницем конферировала, а мне кажется, что у нас на Москве много есть подобных барынь». Но относительно политической невыдержанности нельзя смотреть очень строго на поведение Марии-Терезии: время ее царствования до окончания Семилетней войны, несмотря на всю свою тяжесть, отличалось простотою задачи; Мария-Терезия привыкла считать себя обиженною, ограбленною, жертвою величайшей несправедливости; и вся ее деятельность имела целию возвратить похищенное, охранить отцовское наследство от дальнейших расхищений. — 256 —
|