|
Другой, кому боги благосклонны,/ Дали медное лицо, дабы все законны/ Стыда чувства презирать, не рдясь, не бледнея,/ У всяких стучит дверей, пред всяким и шея/ И спина гнется его; в отказе зазору/ Не знает, скучая всем, дерзок без разбору./ Заслуги свои, род, ум с уст он не спускает,/ Чужие щиплет дела, о всем дерзко судит,/ Себя слушать и неметь всех в беседе нудит/ И дивиться наконец себе заставляет./ Редко кто речи людей право вносить знает,/ И склонен, испытав слов силу всех подробно,/ Судит потом, каков мозг, кой родит удобно,/ Легко те слова; больша часть в нас по числу мерит/ Слов разум и глупцами молчаливых верит. Разумеется, Кантемир в своих сатирах не мог не коснуться того унизительного порока, который был так силен в древней России и от которого не отставала новая ни в одном слое общества, – именно пьянства; не мог он не коснуться и того печального взгляда, что финансовые выгоды правительства связаны с поддержанием этого порока. Выставляя опасность, которую могут навлечь на автора его сатиры, Кантемир говорит: Вон Кондрат с товарищи, сказывают, дышит/ Гневом и, стряпчих собрав, челобитну пишет,/ Имея скоро меня уж на суд позвати,/ Что, хуля Клитесов нрав, тщуся умаляти/ Пьяниц добрых и с ними кружальны доходы. Отвратительная картина пьянства представлена в пятой сатире; сатир рассказывает: Прибыл я в город ваш в день некой знаменитой;/ Пришед к воротам, нашел, что спит как убитой/ Мужик с ружьем, как потом проведал,/ Поставлен был вход стеречь; еще не обедал/ Было народ, и солнце полкруга небесна/ Не пробегло, а почти уж улица тесна/ Была от лежащих тел. При взгляде я первом/ Чаял, что мор у вас был; да не пахнет стервом,/ И вижу, что прочие тех не отбегают./ Там люди, и с них самых ины подымают/ Руки, или головы тяжки и румяны;/ И слабость ног лишь не дает встать; словом все пьяны./ Пьяны те, кои лежат, прочи не потрезвее,/ Не обильнее умом, ногами сильнее./ Безрассудно часть бежит, и куды, не знает;/ В сластолюбных танцах часть гнусну грязь топтает,/ И мимо идущих грязнит, скользя упадая,/ Сами мерзки; другие, весь стыд забывая,/ Телу полну власть дают пред стыдливым полом и проч. Мы видели, в каких отношениях находились Феофан, Кантемир и Татищев и им подобные ко времени Петра и к последовавшему за ним, в каких надеждах воспитались они, утвердились при Петре и как обманулись в них по его смерти; отсюда тоска о золотом веке минувшем, жалобы на настоящее, старание показать, что лучшее будущее возможно только тогда, когда возвратятся назад, к началам и стремлениям, господствовавшим при Петре. Положение ученой дружины после Петра резко выражено в следующих стихах Кантемира: — 356 —
|