История России с древнейших времен. Книга X

Но подле русского вопроса стоял вопрос собственно польский, занимавший одинаково и Россию, и Австрию, и Пруссию, и Францию, – вопрос о том, кто будет преемником Августа II, которому уже оставалось очень недолго жить. В начале 1733 года он приехал в Варшаву, где был созван чрезвычайный сейм. Вельможи и земские послы волновались слухами, что король непременно хочет насильственными средствами сломить польскую конституцию в пользу своего дома. Действительно, Август заискивал в Берлине и ставил Фридриха Вильгельма в затруднительное положение между Россиею и Австриею, с одной стороны, и Саксониею – с другой: Россия и Австрия обещали одну Курляндию, и то не непосредственно, тогда как Август за содействие его планам обещал польскую Пруссию, часть Великой Польши, Курляндию. Приманка была сильная, но и дело было крайне опасное, и потому в Берлине заключили Левенвольдов договор; но Август не отставал, обещал, что опасности никакой не будет, что он удовлетворит и Россию, и Австрию и что «четыре орла разделят между собою пирог». Сейм начался среди обычной борьбы партий, из которых одна старалась довести его до конца, а другая – разорвать, как 1 февраля король умер. Весть об этом событии отозвалась в Европе призывом к войне.

Приложения

1) Выписки о переводчике Суворове в Сербии. В 1724 году, февраля 5 дня, именным указом бл. пам. его императорского величества Петра 1 определено послать из св. Синода в Сербию для обучения тамошнего народа детей латинского и словенского диалектов двух учителей, а жалованья давать им по 300 рублей на год человеку. И в 1725 году, в августе месяце, отправлен в Сербию, в Белград, синодальный переводчик Максим Суворов. А в 1732 году, сентября в 16 день, по указу из Сената в Коллегии иностранных дел определено, что он, Суворов, чрез доношения свои требовал с прибавкою, объявляя себе немалые нужды, также и о позволении, чтоб ехать оттуда в Россию, и о подъемных деньгах; также новоопределенный в Сербии митрополит от тамошнего в Сербии ему учения отказал и его, Суворова, содержать не хочет, и живет он тамо праздно, возвратиться ему в Россию по-прежнему, и для того его выезду перевесть к нему из Коллегии иностранных дел до ста рублев, которые б он, Суворов, для ускорения времени на дорожный проезд в Вене занял. Против чего Суворов посланнику Ланчинскому представил, что указу его императорского величества повиноваться готов и рад тамошнее бедственное житье переменить, но что ему в Вене взаймы денег дать никто не поверит и путь свой он в Россию ста рублями отнюдь с женою и младенцем управить не может. А хотя получил он, Суворов, жалованье на 1731 и на 1732 годы, то все те деньги одному сегединскому жителю за долги, которые еще в Сербии нажил, заплатил. И хотя ему, Суворову, новосербский митрополит пред некоторым временем объявил, что он учительства его, Суворова, в Сербии не требует, но как потом оный митрополит по часту в болезни припадать стал и оказалася оная болезнь быть водяною и небезопасною, то петровородынский епископ Висарион к нему, Суворову, от 19 и от 24 июня того 1733 году писал, объявляя желание свое и прочих сербских архиереев иметь его, Суворова, по-прежнему в Сербии учителем, хотя бы помянутый митрополит и не хотел, которые письма он, Суворов, ему, Ланчинскому, казал. И потом он же, епископ Висарион, к нему, Суворову, от 12 июля того ж 1733 году паки писал, требуя, чтоб он, Суворов, приехал в город Петровородын как скоро может, где сам он выразумеет его, епископа, и народное требование быть ему тамо по-прежнему учителем. В той же силе писал к нему, Суворову, от 6 июля и епископ Хратской Исаия. При таковых обстоятельствах он, посланник Ланчинской, видя поправление зазора, которой оный Суворов претерпел, что хотя новый митрополит сербской отказал было оному от учения, то ныне иные архиереи его, Суворова, иметь для того учения желают; к тому ж, заподлинно ведая, что римско-цесарскому двору обучение сербского народа весьма не неприятно, то, хотя тот Суворов уже ему. Ланчинскому, 150 гульденов был должен, увидя епископа Висариона собственноручные письма, не мог он, Ланчинской, уклониться дать ему еще 100 гульденов как на проезд в Петровородын, а больше еще на оплату его в Вене квартеры и чтоб необходимо себя содержать, тако ж жену и младенца в Вене до повороту своего мог на пропитание снабдить. А потом в реляции посланник Ланчинской из Вены от 15 сентября того ж 1733 году доносил, что сверх писем к переводчику Суворову, от петровородынского епископа Висариона присланных, еще весьма сильный новый опыт оказался сегединского города жителей: прислали к нему, Ланчинскому, зело докучное просительное письмо за подписью и печатми 9 знатнейших персон, которым просят о присылке к ним помянутого переводчика Суворова для обучения детей их. А потом он же, посланник Ланчинской, из Вены от 1 февраля 1735 года доносил, что вскрылося от новоопределенного митрополита сербского отрешение Суворова от школьного учения, что, имея оной митрополит при венском дворе агента Иосифа Ямбрековича, ему верил, который, ведая за собою тяжкие преступления и дабы оные не вскрылися, старался всякие персоны от митрополита отдалять, которые бы либо его коварствы проникнуть могли, в том же числе предпринял и на Суворова лживым внушением клеветать, якобы цесарскому двору было противно, что чужестранную персону в учители употребляли. Чего не только никогда не бывало, но и весьма тому насупротив при избрании нынешнего митрополита камисар цесарской генерал Локателли всему собранию указом декларовал, что, чем более народ сербский во обучении прилежать будет, тем милостивее цесарское величество сие примет; но он, Ямбрекович, толковал сие, будто сказано за лице, и свои ковы распространял; когда же Суворов из Сербии в Вену приехал, то и из Вены наипаче его выбить старался, и митрополиту весьма лживо доносил, будто он весь народ тамо, в Вене, оглашает. Но наконец исподволь все вскрылося, и он арестован, и дело его следуется. Чего ради сербской митрополит Викентий Иоаннович писал именем всего клира и общества к российскому Синоду как со объявлением о вышеупомянутых Ямбрековича тяжких преступлениях, так и с прошением, дабы указом ее императорского величества Суворов у них был по-прежнему оставлен.