|
Мы видели, как закон слабо сдерживал проявления материальной силы, позволяя частную месть или выкуп деньгами. Представляла ли славянская языческая религия какое-нибудь противоборство им? Кажется, никакого. Одно только нравственное противоборство могла представить власть родительская; любопытен рассказ старика, отца Усмошвецова: Однажды, – говорит он, – я бранил своего младшего сына, и тот в сердцах разорвал воловью кожу. Вот верная картина быта! Богатырь принужден выслушать укоры старого отца; материальная сила кипит, просится вон, но сдерживается и оказывается только в бессмысленном гневе на невинную вещь. Игорь покорствует Олегу, ходит по нем, как сын; Святослав сердится на мать за советы принять христианство, но отговаривается дружиною, Владимир повинуется дяде Добрыне, посылает сказать Блуду, что будет иметь его вместо отца – большего выражения для чести и власти не было. Преобладание материальной силы, разумеется, не могло условливать уважения к слабейшему полу вообще; но при отсутствии определений женщина могла, пользуясь иногда своим преимуществом духовным, а иногда даже и силою материальною, играть важную роль; мудрейшею из людей в описываемый период является женщина – Ольга, которая правит Русью во время малолетства Святослава, да и после совершеннолетия. Женщины провожают мужей своих на битвы; песни, содержание которых относится ко временам Владимира, упоминают о женщинах-чародейках. По свидетельству тех же песен, женщины участвовали вместе с мужчинами в пирах княжеских, похваляясь своей хитростию, мудростию; стыдливости мало в их беседах, выходки материальной силы – и тут на первом плане. Владимир советуется с своею женою Анною о церковном уставе; княгини имеют свои волости, содержат свою дружину, спорят с мужьями, кто наберет храбрейших дружинников. Рогволод полоцкий отдает дочери на решение, за кого она хочет выйти замуж; Предслава переписывается с Ярославом о поступках Святополковых. В таком состоянии застало нравы новорожденного русского общества христианство, о влиянии которого будет речь в своем месте. Теперь обратимся к обычаям. Мы не знаем, какие обряды совершались при рождении ребенка; знаем из летописи и из Правды, что к детям приставлялись кормильцы или воспитатели, упоминаются также кормилицы; трудно решить, в каком значении принимались последние, в одном ли нашем тесном значении женщин, кормящих грудью ребенка, или в обширном значении нянек, точно так как воспитатели, пестуны-мужчины назывались кормильцами. Князья женились рано: Владимир, будучи очень молод, сватался на Рогнеде, но уже прежде был женат на матери Вышеслава. Из подробностей брачных обычаев мы знаем только четыре: сватовство – жених обращался к отцу невесты с предложением; невеста в день свадьбы одевалась в лучшее платье, княжна – во всю утварь царскую; упоминается об обычае разувания мужа молодою женою, обычае, который находим одинаково у племен славянских и литовских; наконец, знаем, что за жену платилось вено. — 117 —
|