|
Дмитрий: ? Людмила: Я что-то не то говорю? Дмитрий: Просто я вспоминаю, что говорили ребята после приезда. Например, в первые два дня в Ереване у Вас, по рассказу Любы, сформировалось видение Армении как тупиковой ветви. Людмила: Ну, когда говоришь с Любой, то можно о чём угодно сказать, что оно — тупиковая ветвь. Люба: Но почему? Людмила: Потому что когда попадаешь в твоё восприятие, то многое видишь тупиковым. В тебе слишком сильна учёная-генетик, ты редко выходишь на Буддхический уровень сознания. А ментал, фиксируя более глубокий низ кольца, говорит о тупике. Эти Души могут ещё много раз перевоплощаться и назваться уже не армянами, а ещё кем-то, но они будут оттуда, откуда был Эчмиадзин. Из Завета Ноя. Они слышат это своё отличие, но выразить его не могут. Оно настолько рано к ним пришло, что у них оно превращается в крик асура «это моё!» Свой Завет они выражают в основном коагулятивно, и этот коагулят борется с их кольцевыми возможностями. Поэтому они так жестоко с Апостолами расправились. С Варфоломея кожу сняли, Фаддея травили зверьми, сжигали и так далее. Дима: А откуда тогда армянский геноцид? Людмила: Думаю, что геноцид происходит с теми народами, которые так много получили от Бога, что не могут пока это адекватно выразить... Коагулят, естественно, никому неприятен, тем более самый глубокий. Вот и возникает «нелюбовь» соседей, гонения и так далее. Тогда уже через страдание они что-то понимают и строят какую-то ступеньку в Лестнице своего Завета. Но на это нужно время. Чем больше человек получает энергетики, тем труднее живёт. У него больше внутренней борьбы. Борьбы его самости с его Духом. И времени надо больше, чтобы весь коагулят рассредоточить. И сюжетов надо больше, чтобы всё это проявить. Даже когда я на армян сердилась, у меня к ним было ощущение материнства. Причём, очень глубинного материнства, родового, прошедшего через миллионы лет… Саша Вулкан: Даже когда Вы их проклинали за предательство?! Людмила: Да. Я и проклинала как мать. Тут даже слово «проклятие» не очень подходит. Скорее это была констатация факта предательства и разрушение этого факта, чтобы коагулята не было… Это как если бы ребёнок сдуру затянул на себе шарф и стал задыхаться, а мать выскочила с руганью и расслабила узел. Таким было и моё «негодование». Саша Вулкан: Они ведь тогда все нормы преступили! Даже своё кавказское гостеприимство! Людмила: Они не вынесли нового объёма. Через нас им был дан объём больше, чем все те, к которым они привыкли. Они же целый день у нас были! Мы с ними разговаривали, и я их вдохновляла, потому что видела, что вдохновение они «впускают», то есть хорошо идут на повышение… И этот парень 1962 года, главный среди тех «бандитов», он теперь меня всегда помнить будет. И я его помню, хотя мы просто протанцевали три танца, и потом я с ними ещё часа три говорила. Они — изначальны, они — то, откуда вышел весь людской род пятой расы. Просто объём Завета такой большой, что в них он превращается в гордость. Им ещё нужно время. — 92 —
|