|
Различие между нашими тогдашними цивилизациями заключалось в том, что посейдонцы стремились к развитию техники, искусств и наук, то есть, имели дело с материальными вещами и, не задумываясь, принимали религию своих предков, а суэрнианцы и некропаны почти не обращали внимания на все, что не имело непосредственно оккультного и религиозного значения, - на истинно практические принципы, как и на оккультные законы, имеющие отношение к материальности. Они совсем не заботились о материальных вещах, если только речь не шла о поддержании жизни. Их основополагающим правилом было - не обращать внимания на окружающую действительность, отринуть настоящее и стремиться к будущему. Жизненным же принципом Посейдонии было расширение власти человека над явлениями природы. Некоторые наши теоретики философствовали о духе времен и пытались смоделировать прогноз судьбы Атлантиды. Они подчеркивали тот факт, что наши замечательные достижения в искусствах, физике и других науках, словом, весь прогресс полностью зависел от использования оккультной силы Ночной Стороны Природы. Из сопоставления этого факта с тем, что мистические достижения суэрнианцев и некропанов обязаны своим существованием той же оккультной силе, сам собой напрашивался вывод: со временем мы тоже потеряем интерес к материальному прогрессу, как таковому, и посвятим свою энергию лишь оккультным исследованиям. Надо заметить, что предсказания этих ученых казались людям излишне мрачными, и хотя их слушали с уважением, неудачные попытки пророков предложить достойный выход делали их предметом тайного презрения. Ведь любой, кто найдет ошибку в существующем порядке вещей и будет неспособен заменить его лучшим, наверняка встретит всеобщую насмешку. Мы, посейдонцы, знали, что загадочные народы за океаном обладали способностями, перед которыми выглядели ничтожными такие наши достижения, как, например, быстроходные машины и подводные суда, легко пересекавшие огромные воздушные и водные пространства. У них не было подобных устройств, поскольку они просто не имели в них жизненной необходимости и, следовательно, как мы предполагали, желания их создавать. Наверное, наше несколько снисходительное к ним отношение было скорее показным, чем истинным, так как в глубине души мы признавали их превосходство, хотя и не испытывали при этом ни малейшего восхищения. Мы могли говорить, видеть, слышать и быть видимыми теми, с кем хотели общаться, причем на любом расстоянии и без проводов, но с помощью магнитных токов Земли. Истинно, мы никогда не знали боли расставания с друзьями. Мы легко контролировали все коммерческие дела на самых отдаленных своих территориях. При необходимости наши войска обернулись бы вокруг света за один день. Однако, все это было возможно, только пока у нас в руках находились наши механические и электрические изобретения, ценность которых посейдонцы необоснованно преувеличивали. Ведь если бы самого известного ученого Ксиоквифлона, допустим, заперли в темницу, то ему не помогли бы все его познания. Лишенный привычных приспособлений и средств, он потерял бы надежду что-либо увидеть, услышать или сбежать без посторонней помощи, ибо его чудесные способности находились в полной зависимости от творений его интеллекта. — 58 —
|