|
По ступеням мы взошли к внутренним воротам, сделанным из цельных металлических пластин с окошками. Ворота после нажатия кнопки поднялись, открыв между опорами проход, и здесь нас встретил сопровождающий, вызванный охранником. Его молчание я расценил как знак недовольства, не зная, что перед нашим приходом он получил распоряжение привести нас к императору, а потому объяснения были ему не нужны. Спокойное замечание: «Все ясно», - едва я начал говорить о цели визита, прервало поток слов, уже готовых сорваться с моего языка. Я почувствовал укол, нанесенный моему самолюбию, когда он ответил столь сдержанно. Это было не похоже на открытое общение с моими друзьями в горах. Удивительно, как много в городе таких самодовольных людей! Я решил дать этому человеку достойный урок и стал размышлять над тем, как лучше объяснить ему, что считаю его высокомерную манеру неуместной. Мне и в голову не пришло, что он уже все знает о нас, а причина его осведомленности - все то же зеркало. - Пойдемте, - сказал человек повелительным тоном, - я проведу тебя и твою мать. «Откуда этот человек знает, что она моя мать? - подумал я. - Она так хороша и молода, что ее часто принимали за мою сестру или даже жену. Откуда он знает правду?» Это расстроило меня еще больше, так как я гордился не только тем, что моя мать выглядела столь молодо, но и тем, что сам я выглядел, как мне казалось, достаточно зрело. Люди часто считали меня на семь - восемь лет старше, чем на самом деле. Если бы я мог тогда понять, насколько нелепа эта детская гордость своей внешностью, то не испытал бы чувства болезненного негодования, а просто посмеялся бы над собственной глупостью или вообще не обратил на это никакого внимания. Ситуация вовсе не стоила того, чтобы раздражаться, в особенности мне, считавшему свои помыслы такими высокими. Но я все-таки попытался отплатить нашему проводнику за его кажущееся высокомерие, что создало определенную натянутость. Виной тому, надо полагать, была моя неуверенность в себе, вызванная неопытностью и отчасти невнимательностью к вещам, которые следовало бы лучше замечать. Тогда я не понял, как нелепо выглядел в своем невежестве. Но сейчас, когда оглядываюсь назад, мне смешно. Прошли тысячелетия, и смех мой запоздал, но поговорка «Лучше поздно, чем никогда» здесь как нельзя более кстати. Нам предложили сесть в машину более легкой конструкции и иной формы по сравнению с теми, что использовались на городских проспектах. Не желая казаться новичком, я дал старт, едва служитель тронул рычаг. Машина легко взмыла в воздух, подобно мыльному пузырю, и помчалась по кромке нижнего уровня дворца. Вскоре мы вышли из этого, напоминавшего формой сигару, экипажа и пересели в другой, двигавшийся уже не по воздуху, а по проложенным в полу рельсам. Обогнув половину здания, машина нырнула прямо в зияющую пасть одной из громадных каменных змей. Но вместо того, чтобы подниматься под тем же углом, под каким шло вверх тело рептилии, она заскользила вперед по горизонтальной плоскости, туда, где еще мгновение назад было совсем темно и где все внезапно озарилось светом. Это было так прекрасно, что мы замерли от неожиданности. Приглядевшись, я понял, что сияние исходило от стен, которые, казалось, переливались красным, синим, зеленым, желтым и всеми другими оттенками огня. Самое подходящее сравнение для этого, пожалуй, - сверкающие под солнцем капли росы на мириадах паутинок в утренних лугах. Я забыл о своем самолюбии и спросил, что вызывает такое ослепительное свечение. Проводник ответил, что стены покрыты особым раствором, в который добавлены крупинки цветного стекла. — 38 —
|