|
25 июня 1950 года мир получил из Южной Кореи шокирующее сообщение, что северокорейская армия начала массированное вторжение на Юг. Первые сообщения, однако, были противоречивыми. Американский историк Джон Гантэр, тогда с генералом Макартуром находившийся в поездке по Японии, оставил для истории рассказ очевидца, помощника американского генерала взволнованно сообщившем о телефонном звонке из Сеула: «Южнокорейцы напали на Север!» 645 Также на вашингтонскую версию событий бросало тень подозрения то, что США созвали экстраординарное собрание Совета Безопасности ООН в тот момент, когда Советы временный бойкотировали мероприятие в знак протеста. Это означало, что Москва не сможет наложить вето на резолюцию Совета Безопасности ООН, наделяющую «миротворческие силы» ООН (в действительности американские войска под командой Дугласа Макартура) правом «остановить северокорейскую агрессию». Из официальных заявлений американского посольства и Вашингтона был также удобно опущен тот факт, что южнокорейские ВВС за два дня до реакции 25 июня Северной Кореи неоднократно бомбили цели в Северной Корее, а южнокорейские войска прошли маршем и заняли город Хэджу на Севере. Вопреки этим фактам вся аргументация Вашингтона в защиту вмешательства «ООН» (технически это назвалось «полицейская акция ООН») держалась на том, что коммунистический Север начал массивное не спровоцированное вторжение на Юг. Эта линия поведения Вашингтона воспроизводилась и непосредственно после событий и в течение многих лет спустя во всех американских официальных пропагандистских заявлениях. Со своей стороны, генерал Макартур потребовал от Трумэна, чтобы вооружённые силы США под его командованием использовали этот межкорейский конфликт как предлог, чтобы перейти в прямое военное наступление непосредственно на Китай с использованием ядерного оружия. Американский министр обороны Луи Джонсон также был убеждён, что немедленная война против режима Мао Дзэдуна прежде, чем он сможет консолидировать власть, будет легче, чем война, которую он считал «неизбежной», позже. Макартур согласился. Макартур, американский глава Объединённого комитета начальников штабов генерал Омар Брэдли, министр обороны Джонсон и адвокат Рокфеллера и консультант Государственного департамента Джон Фостер Даллес хотели использовать Корею в качестве стартовой площадки для прямой войны не только против Китая, но и в конечном итоге против самого Советского Союза в Азии. 646 В Вашингтоне их идея была отвергнута Харриманом, Ачисоном и другими, которые понимали, что цель этой войны состояла не в том, чтобы «победить» в смысле завоевания Китая и Советов. Скорее Корейская война была вопросом американской большой геополитической стратегии по перемещению фигур на азиатской шахматной доске и мобилизации страхов «холодной» войны в пределах НАТО и среди американского населения, чтобы обеспечить предлог для создания огромного, постоянного американского государства национальной безопасности. Как только началась эта «война», Конгресс быстро принял «СНБ 68». Дин Ачисон позже заметил: — 197 —
|