География фамилий

Даже малые искажения, накопляясь, изменяют фамилию неузнаваемо. Самих носителей фамилий Лохтивонов (Каменский р?н Пензенской обл.) удивляет, что ее зерно — древнегреческое имя Галактион — «молочный»; от того же имени распространенная фамилия Локтионов переосмыслена по созвучию со словом локоть ; она часта в Рязани и Курске, встречается в Воронеже, Иванове, Калинине, Краснодаре, Липецке, Орле, Рыбинске, Саратове, Туле. Более редка фамилия Локшин (из краткой формы того же имени Локша). Сложен путь был у фамилии Юрченков. Греческое имя Георгиес («земледелец») пришло на Русь из Византии. Оно непонятно по значению да и непривычно фонетически — русское р впятеро реже предшествует согласному, чем следует за ним[17]. Имя звучало только в церкви, а в обиходе жили только его производные формы: народная — Егор и в «верхах» — Юрий (возможно, не без влияния варяжского имени Юрга). Нет русской фамилии Георгиев (нередка у болгар), зато Егоров в числе самых частых, кроме того, встречается еще Егоркин, Егоршин, Егорушкин, Егорышев, Егошин, Егошкин и т. д.; украинский формант ?енко , означая потомка (аналогично рус. «ребенок» и т. п.), образовал фамилию Юрченко, а дооформил ее господствующий суффикс русских фамилий ?ов .

Беззащитность имен собственных от искажений никто не отметил лучше К. С. Аксакова: «Ни одно слово не подвергается таким изменениям, неожиданным, негаданным, каким подвергается имя собственное. Лишь бы фонетика выдержала»[18]. Такова цена, которую фамилии (как и другие имена собственные) платят за свою автономию внутри языка.

Преодолеть все эти трудности — значит лишь подойти к анализу фамилий. Даже вскрыв их основу (а это не всегда возможно), мы еще не узнаем их значения. Ведь Кузнецов не означает кузнеца, а выражает какое-то отношение называемого к кузнецу — сын кузнеца или, может быть, работник кузнеца. Разница существенна, семантика (значение, смысл) фамилии иная, чем ее основа.

Авторы многих работ пытались классифицировать фамилии, раскладывая их по полочкам: «от животных» (Баранов), «от птиц» (Уткин), «от растений» (Дубов) и т. д., пересказывая прозой стихотворную «Смешную фамилию» С. Михалкова:

В фамилиях различных лиц,

Порою вам знакомых,

Звучат названья рыб и птиц,

Зверей и насекомых:

Лисичкин, Раков, Индюков,

Селедкин, Мышкин, Телкин,

Мокрицын, Волков, Мотыльков,

Бобров и Перепелкин!

Поэт, конечно, не задавался целью научно анализировать фамилии, а исследователям надо бы задуматься над вопросом К. С. Аксакова, заданным более ста лет назад в его «Опыте русской грамматики»: от нарицательных телега , ворона нет и не может быть притяжательных прилагательных телегин , воронин . Откуда же взялись фамилии Телегин, Воронин? Ответить тогда не мог никто, даже автор. А суть в том, что Телегин, Воронин — безусловно не от слов телега , ворона , а от отчеств телегин , воронин , образованных из личных мужских имен Телега, Ворона, отвечающих на вопрос «чей сын» (т. е. как Ильин, Фомин).