Гарем до и после Хюррем

Младшие служанки обучали новоприбывших нормам поведения, общительности, благоприличию и музыке, если у тех были способности. Тем, кто имел хороший голос, давали уроки музыки.

Невольницы, которые могли достигнуть положения жены султана, должны были проходить тщательную подготовку и учиться писать и читать. Рабыни, обращенные в ислам, заучивали суры Корана. Они могли молиться вместе или раздельно — по желанию. Жены, после достижения высокого статуса, повелевали строить мечети и создавать благотворительные общества. Это должно было показать, что они целиком отдались исламу. Письма, которые они писали и которые сохранились в архивах, свидетельствуют об их уникальной подготовке. Наряду с музыкой им преподавали поэзию и литературу.

Султан Сулейман Великолепный влюбился в Хюррем-султан, когда он прочитал написанные ею стихотворения. Она написала: «Пусть Хюррем будет принесена в жертву даже ради волоса из ваших усов». (Значение этих строк следующее: «Я, не колеблясь, готова умереть за вас».)

Рабыням давали ежедневно на расходы некоторую сумму, размер которой варьировался в зависимости от того, кто правил государством. Например, при Махмуде I она достигала 30–50 акче (османских монет). На свадьбах, праздниках, днях рождения им дарили деньги и подарки. В общем, к невольницам в гареме относились хорошо, но султан был нетерпим к совершившим преступление, и виновных ссылали в Бурсу или на остров Хиос. Сегодня мы располагаем документом, в котором говорится о ссылке двух рабынь Мустафой III именно в Бурсу и на остров Хиос.

Кетхюда-кадын, которая по рангу была следующей после кадын-эфенди, отвечала за церемониал в гареме. Кетхюда-кадын держала серебряный жезл как символ важности ее должности и держала султанскую печать, чтобы опечатывать собственность султана в его апартаментах.

Из письма Флоренс Найтингейл от 9 марта 1850 г.

О, какое это было невообразимое зрелище, полный абсурд! Первая леди дома, замужняя сестра, одетая королевой, но без нижнего белья, которое можно было бы постирать, сидит на грязном полу в помещении безо всякой мебели, квадратные отверстия окон заткнуты тюфяками. Ее мать что-то печет внизу, и еще две невольницы заглядывают в открытую дверь. Я в жизни не видела ничего более восхитительного (это было действительно восхитительным!), чем наряд этой дамы, который у нее был одним-единственным. Кашемировые шаровары в мелкий нежный рисунок, йелек изумительного шелка из Бурсы с длинным рукавом; малиновая с белым, отороченная золотыми шнурками очень короткая блузка сиреневого шелка с длиннющими рукавами и поверх всего (арабы не любят появляться на людях в пестром одеянии) пурпурная кисейная накидка, расшитая серебром, и такая же вуаль с отделкой из шелка; и при всем том — царственная осанка.