Эссе

теперь-де видит, что жизнь без Братства для него невозможна, он

хочет и должен нас разыскать, чтобы кинуться предводителям в

ноги и вымолить у них прощение. То тут, то там нам снова и

снова рассказывали эту историю; куда бы мы ни пришли,

несчастный, как выяснялось, только что ушел оттуда. Мы спросили

глашатая, что он об этом думает и чем это кончится.

-- Не думаю, что он найдет нас,--ответил глашатай кратко.

И тот вправду нас не нашел, мы его больше не видели.

Однажды, когда один из наших предводителей вступил со мной

в конфиденциальную беседу, я набрался храбрости и задал вопрос,

как все-таки обстоит дело с этим отпавшим братом. Ведь он же

раскаялся и силится нас найти, говорил я, необходимо помочь ему

исправить свою ошибку, и в будущем, возможно, он покажет себя

вернейшим между собратьями. Предводитель ответил так:

-- Если он найдет путь возврата, это будет для нас

радостью. Облегчить ему поиски мы не можем. Он сам затруднил

себе вторичное обретение веры, и я боюсь, что он нас не увидит

и не узнает, даже если мы пройдем рядом с ним. Он сделал себя

незрячим. Раскаяние само по себе не пользует нимало, благодати

нельзя купить раскаянием, ее вообще нельзя купить. Подобное

случалось уже со многими, великие и прославленные люди

разделили судьбу нашего юноши. Однажды в молодые годы им светил

свет, однажды им дано было увидеть звезду и последовать за ней,

но затем пришел насмешливый разум мира сего, пришло малодушие,

пришли мнимые неудачи, усталость и разочарование, и они снова

потеряли себя, снова перестали видеть. Многие из них всю свою

жизнь не переставали нас искать, но уже не могли найти, а

потому возвещали миру, что наше Братство -- всего лишь красивая

сказка, которой нельзя давать соблазнить себя. Другие стали

заклятыми врагами, они извергали против Братства все виды хулы

и причиняли ему все виды вреда, какие могли измыслить.

Это был всякий раз чудесный праздник, когда мы встречались

на нашем пути с другими частями братского воинства пилигримов;