Эссе

кабинета. Старик сразу почувствовал расположение к

бесхитростному юноше. Он не задавал никаких вопросов касательно

веры, однако быстро распознал натуру и характер Роберта; поняв

же, что предприимчивости настоящего проповедника в нем мало,

ощутил к юноше жалость и принялся настойчиво разъяснять ему

опасности морского плавания и жизни в южных широтах. Старик

полагал, что нелепо молодому, чистому человеку жертвовать собой

и в конце концов умереть на чужбине, коль скоро нет у него ни

особых дарований, ни склонностей и, стало быть, нет призвания к

подобному служению. И он дружески положил Роберту руку на плечо

и сказал, поглядев ему в глаза с проникновенной добротой:

-- Все, о чем вы мне говорили, хорошо и, наверное,

правдиво. Но я все-таки не вполне понимаю -- что же так влечет

вас в Индию? Будьте откровенны, дорогой друг, скажите без

утайки: вас зовет в Индию некое мирское желание или порыв? Или

вы движимы единственно искренним желанием нести Святое

Евангелие бедным язычникам?

При этих словах Роберт Эгион покраснел, точно мошенник,

которого схватили за руку. Он опустил глаза и ответил не сразу,

однако смело признался, что, хотя его намерение вполне серьезно

и исполнено благочестия, ему все же никогда не пришла бы в

голову мысль отправиться в Индию и вообще стать миссионером,

если б не пристрастие к великолепным редкостным растениям и

насекомым, в особенности к бабочкам, которые и манят его в

тропическую страну. Старик понял, что юноша открыл ему свою

последнюю тайну и больше ему признаваться не в чем. Он кивнул и

с дружелюбной улыбкой сказал:

-- Ну, эту греховную страсть вы должны одолеть

самостоятельно. Поезжайте в Индию, милый юноша! -- И, снова

приняв строгий вид, он возложил руки Роберту на голову и

торжественно благословил его словами Священного писания.

Спустя три недели молодой миссионер -- теперь уже пассажир