|
Еще раз подчеркну, что все параллели условны. Но если их проводить (а это необходимо делать во избежание худшего), то получается следующее. Ускорение перекрывалось брэндом «сталинщина». Ускорение–2 может перекрываться брэндом «чекизм». «Чекизм» в функциональном смысле равен «сталинщине–2». Теперь вдумаемся: на самом деле система немобилизуема потому, что перекрыты ее мобилизационные возможности. Но говорить об этом «не положено» (кстати, главное правило застоя, которое продолжает действовать). А о чем-то говорить надо. И надо продолжать по инерции искать возможности мобилизации, уже зная, что их нет. Как это сделать? Тогда начинается следующая фаза эпохи перемен — очищение. Что это такое в системном смысле? Система на самом деле немобилизуема потому, что единственная возможность ее мобилизации (гибкий и эффективный дозированный авторитаризм) убита. Однако об этом не говорят. И ищут, ищут… Что же мешает? В ходе фиктивных поисков выясняется: «Батюшки! Мешает-то засоренность системы! Давайте ее очищать». Начинается борьба с коррупцией. Борьба с коррупцией без развития и гибкого дозированного авторитаризма (а) невозможна, (б) разрушительна. Рушащейся системе выносится окончательный диагноз: неулучшаема. Дескать, «и ускоряли, и очищали, сами видите — ничего не выходит, надо менять систему». А как менять? Система сопротивляется. Нужна «демократизация» (третья фаза). Ее энергию надо направить на подавление сопротивления системы (активизировать «живое творчество масс»). Направляют. Система рушится полностью (четвертая фаза). Кто-то воскликнет: «И слава богу!» А кто-то добавит: «Ну, и пусть чекистская система обрушится вслед за номенклатурно- коммунистической». Но ведь парадигмальный прецедент, он же урок истории, говорит о том, что обрушением системы все не исчерпывается. Рушится страна… Почему, собственно, РФ не может обрушиться вслед за СССР? Усугубляется регресс, скачкообразно возрастает чернота и свирепость имеющегося криминального базиса. Ну, так вот… Для того, чтобы обрушилась не только система, но и государство (заодно с обществом), изобретена так называемая перестройка. Перестройка — это не антисталинизм, не очищение, не демократизация, гласность и живое творчество масс. В широком и абсолютно ложном смысле слова ее отождествляют со всей эпохой перемен (она же — эпоха Горбачева). На самом же деле… Впрочем, о том, что такое перестройка на самом деле — чуть позже. Пока же зафиксируем, чтобы не сбиться с маршрута, (а) саму возможность повторения перестройки (она же — угроза «перестройки–2») и (б) несводимость этой самой перестройки под любым номером к реформам, модернизации, революции (неважно, сверху или снизу), «оттепели», переменам как таковым и так далее, (в) что уже сейчас такая несводимость должна быть хотя бы сжато доказана при том, что развернутые доказательства могут быть даны только впоследствии. — 94 —
|