Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 1

Я попытался осмыслить ряд принципов, понятий и категорий. А заодно и символов.

Базис и надстройка…

Брэнды и супербрэнды…

Бытие Развития как Лики (или Фигуры).

Надыдеологическая консолидация и «алгебра страсти».

Норма и патология…

Возможно, по ходу исследования я еще не раз вернусь к этим принципам, категориям, понятиям и символам. Но тут я их вводил и рассматривал лишь постольку, поскольку это помогало решению конкретной задачи. Задачи анализа совокупности политических текстов, в которых делается заявка на развитие. Эти тексты проанализированы. Вплоть до текстов Концепции развития, уже имеющей скорее не политическое, а прикладное значение.

Но никакой анализ текстов как таковых нельзя считать исчерпывающим, если нет ясного понимания того, что можно назвать ценой вопроса. В самом деле, какова цена вопроса о развитии, поднимаемого российской политической властью с теми или иными, возможно, не столь уж и масштабными, целями?

Сводится ли вся цена вопроса к нежелательности для врагов и конкурентов России какого-либо развития страны? Врагу надо, чтобы страны не было. Конкуренту — чтобы она не мешала. Развитие спасает страну от гниения и распада, то есть не отвечает целям врага и конкурента. У России много врагов и конкурентов. Они сделают все возможное для того, чтобы Россия не развиваась, а, напротив, деградировала и рассыпалась на части.

Проблема России носит общемировой характер. Так, может быть, цена вопроса о развитии, правильно или неправильно подымаемого политическими руководителями России, полностью сводится к нежелательности развития России для врагов и конкурентов и желательности этого развития для нас?

Мне представляется очевидным, что в этом — лишь первое, может быть, и решающее, но никак не исчерпывающее, слагаемое цены вопроса о развитии. Что даже если Россия исчезнет — вопрос о развитии не будет снят с повестки дня. И даже не станет менее острым. Наверное, это сейчас самый острый из всех мировых вопросов. И вряд ли мы сможем что-то понять в объективном (процессами, а не намерениями авторов задаваемом) смысле анализируемых нами текстов без разбирательства того, почему этот вопрос имеет такую остроту именно в наше время.

Почему именно этот вопрос является самым острым из мировых вопросов? В чем конкретно эта острота? И как эта острота, вторгаясь в тексты, преобразует их почти до неузнаваемости?

ЧАСТЬ II. ОТ ТЕКСТА — К КОНТЕКСТУ

Глава I. Контекст — война

В методологическом введении к этой книге я уже дал подробные разъяснения по поводу того, почему мое исследование судьбы развития в России и мире опирается на определенные политические высказывания.