Единственная сверхдержава

После сорока лет наблюдения за Америкой через объективы разведывательных спутников, перископы подводных лодок, экраны военных радаров ПВО радикально изменившая свои ориентиры страна разрушила КПСС и СССР (а вместе с ними и СФРЮ, ЧСФР, ОВД, СЭВ). В 1990 г. Москва пошла на феноменальные сокращения своих обычных вооруженных сил в Европе, полагаясь на обещание Запада, данное в Парижской хартии ноября 1990 г. «О безблоковой Европе». Но Россия не достигла трех желанных для новой России высот: подключения к технотронной цивилизации, повышения жизненного уровня, свободы межгосударственного перемещения. Постепенно в общественное сознание стала проникать тщета потуг "планетарного гуманизма", вызрело грубо-реалистическое осознание главенствующего мирового эгоизма, железобетона национальных интересов, своекорыстия внешнего мира, тщетности примиренческих потуг, наивности самовнушенных верований.

Россия достаточно быстро обнаружила, что коммунизм не был единственной преградой на пути сближения с Западом. Православие, коллективизм, иная трудовая этика, отсутствие организации, иной исторический опыт, отличный от западного менталитет, различие взглядов элиты и народных масс – все это и многое другое смутило даже стопроцентных западников, увидевших трудности построения рационального капитализма в “нерациональном” обществе, сложности создания свободного рынка в атмосфере вакуума власти, формирования очага трудолюбия в условиях отторжения конкурентной этики. Прошедшее десятилетие – говорит американский специалист – «было десятилетием утерянных надежд». В XXI век Россия вошла возвращаясь к национальным идеалам, вынужденная возвратиться к канонам трезвого национального эгоизма.

К этому времени Россия потеряла не только статус сверхдержавы, но ощутила подлинный исторический регресс во всех основных областях жизнедеятельности. Ее валовой национальный продукт в 2001 г. опустился до 335 млрд. долл.; ВНП на душу населения - 2400 долл. в год. Россия, полагает американец Дж. Курт, «потерпела в холодной войне большее поражение, чем Германия в первой мировой войне... Из центра мировых событий Россия спустилась на периферию европейского континента и она остается центральной нацией только для пустот Центральной Азии». По оценке известного американского русолога Т. Грэма, «на заре двадцать первого века Россия остается очень далеко от реализации надежд, широко распространенных и в России и на Западе во времена развала Советского Союза. Если в данном случае и произошел хоть какой-то «переход», то не к рыночной демократии, а к традиционной российской форме правления – во многих отношениях далекой от современности. Россия ни коим образом не интегрировалась в западный мир – вопреки целям, поставленным российским и западными правительствами десятилетие назад. Вопрос о месте России в мире снова стоит во всей своей актуальности».

Окончание – по русской инициативе – «холодной войны» сберегло Западу, лишившемуся императивов гонки вооружений, по западным же оценкам, более 3 трлн. долл. Последовал ли за крахом «тоталитарных структур» в России некий новый вариант «плана Маршалла», помощи Запада «самой молодой демократии? Более того, когда Россия распустила организацию Варшавского договора и вывела свои войска в 1994 г. из Германии и Прибалтики, Североатлантический альянс ответил экспансией на Восток. Россия в 1997 г., скрепя сердце, согласилась с приемом трех новых членов НАТО и подписала соглашение о Совете «Россия-НАТО». Обратились ли к этому Совету западные союзники, когда приняли решение о первом за историю Североатлантического союза силовом действии за пределами зоны традиционной ответственности НАТО, начав бомбардировку Югославии? Россия считала предусматривавшее такую процедуру прежнее соглашение Россия-НАТО сплошным обманом, так как создавалась видимость того, что Российская Федерация соглашалась с решениями, против которых она выступала и на принятие которых она никак не могла повлиять (в частности, на критическое по важности решение НАТО о бомбардировках Югославии осенью 1999 г.).