|
“В Китае ожил, - пишет Р. Холлоран, - менталитет Срединного Царства, в котором другие азиаты видятся как существа низшего порядка, а представители Запада как варвары”. К. Либерталь из Мичиганского университета, полагает, что “китайские лидеры обратились к национализму чтобы укрепить дисциплину и поддержать политический режим”. Западные аналитики начинают сравнивать подъем Китая с дестабилизирующим мировую систему выходом вперед кайзеровской Германии на рубеже XIX-XX веков. О подъеме Китая как стратегическом мировом сдвиге говорят геополитики Р. Эллингс и Э. Олсен: “Китай рассматривает себя в качестве естественным образом доминирующей державы Восточной Азии, что бы китайцы ни говорили. Китай следует этой политике шаг за шагом и, в отличие от Японии, оказывающей преимущественно экономическое влияние, он, по мере того, как становится сильнее, стремится осуществлять, помимо экономического, политическое влияние”. Специализирующиеся по Китаю Р. Бернстайн и Р. Манро в книге “Грядущий конфликт с Китаем” квалифицируют подъем Китая как “наиболее трудный вызов, потому что, в отличие от СССР, Китай не представляет собой могучей военной державы основанной на слабой экономике, а мощную экономику, создающую впечатляющую военную силу. Ключом является постоянный рост китайского влияния повсюду в Азии и в мире в целом. Глобальная роль, которую Китай предусматривает для себя, связана с подъемом соперников Запада, антагонистичных США”. Дж. Модельски и У. Томпсон предупреждают: “Китайские лидеры видят в Соединенных Штатах сверхдержаву, вступающую в полосу упадка, но полную решимости сдерживать находящийся на подъеме Китай. Они бросят вызов интересам и позициям Соединенных Штатов в Восточной Азии, их военному и военно-морскому присутствию в западной части Тихого океана. Китайцы уже проявили себя на этом направлении в 1996-1999 гг. в ходе спора по статусу Тайваня, демократии в Гонконге, будущего Тибета, объединения Кореи и контроля над островами в Южнокитайском море”. По мнению американских специалистов, любое противодействие однополюсному миру “сможет послужить сборным пунктом противников статус кво в Азиатско-Тихоокеанском регионе, равно как и среди прочих недовольных современной системой во всем мире.” При этом «в Пекине полагают, что у Соединенных Штатов не хватит национальной воли вступить в войну против Китая ради спасения Тайваня». Сомалийская аналогия, когда американцы покинули Могадишо потеряв 18 морских пехотинцев, весьма популярна среди китайцев. И потом, даже воюя с Китаем в Корее три года (1950-1953 гг.) Вашингтон не рискнул нанести удар по Китаю. А ведь у Китая тогда не было ядерного оружия. — 277 —
|