Два сфинкса

Рамери был окончательно убит и находился в страшном отчаянии.

Под влиянием горя и раскаяния молодой человек почувствовал почти ненависть к Эриксо, всячески избегал ее и относился к той, которая уже смотрела на себя, как на его невесту, с ледяной холодностью и равнодушием.

Удивленная и оскорбленная Эриксо стала искать причины такой перемены. Молодая девушка была слишком умна, чтобы не угадать истины.

Эриксо сообразила, что такую печальную перемену в чувствах Рамери вызвало исчезновение Валерии, и в ее сердце вспыхнула бешеная ненависть и дикая ревность к предпочтенной сопернице.

Прошло более двух недель со дня исчезновения патрицианки, а еще не было найдено ни малейшего следа ее. Несмотря на свой гнев и нетерпение, Галл был теперь гораздо спокойней. Позор, который жена обрушила на его голову, сделал ее почти ненавистной для него, и в нем с новой силой вспыхнула страсть к Эриксо, тем более, что он считал себя разведенным с Валерией.

Рамери случайно подметил, какого рода чувства питал легат к Эриксо, и это открытие зародило в его уме план, который мог спасти их всех. Скульптор стал внимательнее наблюдать за Галлом. Убедившись в справедливости своих предположений, он однажды вечером отправился в комнату легата и попросил у него разговора наедине.

Когда они остались одни, египтянин сказал после минутного колебания:

– Я обязан тебе, Галл, бесконечной благодарностью за все добро, которым ты осыпал меня, и за твою дружбу, которой ты удостоил меня. Эта дружба и внушила мне желание поговорить с тобой откровенно об одной вещи, важной для нас обоих. Могу я надеяться, что ты не оскорбишься моей нескромной откровенностью?

– Говори смело, Рамери.

– В таком случае скажи мне, правда ли, что ты любишь Эриксо одним из тех могущественных чувств, которые поглощают все силы души?

Темный румянец покрыл щеки легата. С минуту он колебался, а затем, быстро решившись, сказал:

– Это правда! Женщина эта околдовала меня, воспламенила мою кровь и взволновала мой ум. Рыжие волосы Эриксо, как змеи, обвивают меня, давят, душат, а я не могу избавиться от них.

– Женился бы ты на ней, если бы был свободен?

– Без всякого сомнения. Но зачем ты спрашиваешь меня об этом, Рамери? Ведь ты сам любишь ее и любим ею! – с горечью прибавил легат.

– Потому что и я в свою очередь хочу сделать тебе признание. И я, как и ты, испытывал странное очарование, производимое блестящей красотой Эриксо, но я не люблю ее. В моем сердце живет более чистая и более глубокая любовь к… – на минуту он умолк, – Валерии. Прости меня, но в глазах патрицианки я вижу взгляд Нуиты. Ее улыбка и ее голос те же, что и у моей покойной невесты. По странному стечению обстоятельств, Валерия тоже меня любит и я горько упрекаю себя, что был причиной ее гибели и твоего несчастья.