Два сфинкса

Те же классические черты, те же роскошные золотистые волосы и тот же ослепительный цвет лица, но рост был меньше, а вся фигура тоньше и нежней. Лицу недоставало свежего румянца, а маленькому рту счастливого и беззаботного выражения. В ее больших, печальных и строгих глазах читалась тайна ее жизни. Одним словом, это была и Tea, и не она.

Взволнованная Эриксо тоже боязливо смотрела на графа. А вдруг он не захочет признать ее? Как волна пронеслось в ее уме сознание, что она, Эриксо – рабыня мага, что это самое тело видело Мемфис во времена его величия и что те же самые глаза, смотрящие теперь на Кронбурга, видели Амасиса. Она чувствовала, что слабеет. Протянув руки к графу, она пробормотала едва слышно:

– Отец! Это я!

Граф отступил шаг назад и сделал жест, как бы отстраняя ее.

– Докажи!.. Докажи… что ты моя дочь! – отрывисто крикнул он.

Эриксо побледнела и бессильно опустила руки. Дикая гордость пробудилась в ней. Доказать свое тождество? Но как и зачем? Она не претендовала на наследство, не требовала никаких прав.

– К чему доказательства там, где сердце и голос крови молчат, – с презрением ответила она и выбежала из комнаты в сопровождении не покидавшего ее Немврода.

Граф зашатался, схватил голову обеими руками и упал бы на землю, если бы Бэр и барон не поддержали его.

– О! Я схожу с ума! Это ее голос, но более глубокий и звучный! – говорил он, пока его усаживали в кресло.

Ричард побежал за вином. Когда граф успокоился и немного пришел в себя от волнения, Леербах представил ему профессора. Жизнерадостный Бэр, в свою очередь, рассказал про невероятное приключение, в которое бросился очертя голову, думая предпринять простое научное исследование, обоснованное на таком любопытном документе, как план подземелий пирамиды.

– Клянусь вам, граф, что до той поры всю свою жизнь я был позитивистом и ярым служителем науки. И пока не попал в этот невероятный мир и не познакомился с этим демоном Аменхотепом, я не верил ни в Бога, ни в черта, – весело закончил он.

– И вы серьезно убеждены, профессор, что человеческое существо может жить несколько тысячелетий и что один и тот же дух может воодушевлять два тела? – спросил граф гораздо менее скептически, чем прежде.

– Я не могу утверждать того, что Эриксо жила во времена Амасиса, так как сам не живал при нем. Она таинственно явилась ко мне только в пирамиде – откуда? – я не знаю. По уверению Леербаха, это живой образ вашей дочери. Что он мне рассказывал еще в пирамиде все подробности убийства графини – в этом я могу вам поклясться. Из пирамиды нас вывела та же Эриксо. Драгоценности, которые она унесла, представляют по своей стоимости колоссальное состояние. Пойдемте! Я покажу их вам. Стоит вам только взглянуть на них – и вы тотчас убедитесь, что они относятся к глубокой древности.