|
– Что ты с ней сделал? – вскричал Ричард, почти забывая, что Альмерис умерла и что перед ним только ее призрак. – Она поглощает жизненные токи, которые оплотнят ее астральное тело. Она будет духом и женщиной, и ей не страшны будут ни смерть, ни старость, – с улыбкой ответил Аменхотеп. Очерченный вокруг Альмерис круг стал гаснуть; тогда маг подошел к ней, поднял и положил на ложе. Только в эту минуту Ричард заметил в гроте ложе и несколько стульев. Кроме того, около стены стояло семь шкафов из какого–то прозрачного, как хрусталь, вещества. В каждом стояли амфоры различного цвета: зеленые, как изумруд, красные, как рубин, синие, как сапфир, золоченые, и от всех них исходил фосфорический разноцветный свет. На полках стояли широкие кубки и блюда. Аменхотеп взял один из кубков и наполнил его каким–то веществом, которое тотчас же вспыхнуло и с минуту горело ослепительным пламенем, потом погасло, распространяя легкий дым приятного и живительного запаха. Поставив кубок на стол, рядом с ложем, маг отступил назад. В эту минуту Альмерис открыла глаза и выпрямилась. Теперь она имела вид вполне живой женщины. – Негодяй! – сказала она и голос ее дрожал от негодования. – Ты злоупотребляешь своим знанием для преступных опытов! Ты хочешь унизить меня, как тебя самого унижает твоя нечистая страсть к Эриксо. Но я не выпью твоего зелья. Резким жестом Альмерис опрокинула дымящийся кубок, содержимое которого вылилось на пол, а затем испарилось. – Я сильна! Всеми силами я буду противиться обольщениям крови, которой ты наполнил мои жилы, не паду и не запятнаю своего лилейного венка. При виде упавшего кубка, гневное выражение пробежало по бронзовому лицу мага. Альмерис же обернулась к Ричарду, на лице которого отражалось переживаемое им волнение, и сказала: – Не печалься, мой возлюбленный! Пойми, что я не могу быть для тебя ничем другим, как дорогим воспоминанием! Пока она это говорила, Аменхотеп достал из углубления треножник с угольями. Один повелительный жест – и уголья вспыхнули. Взяв одну из амфор, он вылил часть ее содержимого на треножник, где вспыхнуло синее пламя, а другую часть выплеснул на Альмерис. Та испустила раздирающий крик, стала быстро бледнеть, таять и наконец расплылась в яркий золотистый огонек. – Упрямая! Витай здесь, как блуждающий огонек, пока одевающее тебя пламя не будет поглощено пламенем любви и пока ты не окунешься в кубок, который я поставил здесь и не станешь той женщиной–духом, какой я тебя сделал! Ему ответил слабый, чуть слышный, голос: – Я стану молиться, и, несмотря на свое невежество, буду непобедимее, чем ты во всеоружии твоего знания, так как божественный огонь, который во мне, – повинуется высшим и более могущественным законам. — 151 —
|