|
Ребёночек становится всё крепче. Исчезли беспокойства, которые были вначале. Спит до шести-полседьмого утра, хотя мать всё ещё пуглива и чувствительна во сне. Не приходится по вечерам и носить на руках. Делается рассудительнее и интеллигентнее. Изредка гостит у нас мать моего друга, тогда я свободен. В субботу Элла впервые побывала в Обществе. Наполнилась новыми впечатлениями, которых она лишена, занимаясь только дочерью. Общество теперь в новом помещении, на улице Элизабетес. Чудесный зал, вид открывается поверх рижских парков и башен. Во всех комнатах – светлое, уютное чувство. В позапрошлый четверг Доктор торжественно открыл. Начнётся новый период в нашей деятельности. До этого была подготовка. Теперь – внешнее выявление. Применение в жизни. Жаль, что Доктор сам не может сейчас участвовать в общественной жизни. Плохо слышит. Но мы все верим, что это только временно. Центры! И в моей жизни начинается время громадной деятельности. Из Индии прислали книгу о Св. Сергии, которую нам надо напечатать. Сам Н.К. в письме подчеркнул, что это очень серьёзная и ответственная задача. Читаем с Залькалном корректуру. Думаем, как лучше. Я начал переписываться с секретарём Н.К. – Шибаевым. Мне надо решать и много практических дел в Обществе. В том числе – продажа книг, хотя это занятие для моей натуры является тяжёлым делом, требует и уйму времени. Буду счастлив, когда освобожусь от неё. С радостью я был бы библиотекарем. С радостью своим пером отдавал бы лучшие возможности души людям. Но, быть может, такое занятие пригодно для закалки моей практической деятельности. В типографии государственных бумаг изготовили репродукцию прекраснейшей картины Рериха «Твердыня Тибета». Начиная с мая, мне показывали около семи корректур, и наконец она готова! Я не думал, что печатники столь мало наделены художественным пониманием. Сколько раз приходилось бегать в печатню! Ну, кажется, воспроизведение будет достаточно хорошим. Затем, я ощущаю и свой долг и желание – пробудить в сознании Латвии идею Знамени Мира. И как же народу её принять, если идея для него пока чужая? Я всячески думал. Наша периодическая печать ведь в «полумраке». С трудностями получилось в «Яунакас Зиняс»[33]. По доброй воле с ними бы не связывался. Но другие газеты ещё хуже. В журналах? Удивляюсь, что Грин так часто предоставляет мне в «Даугаве» место, хотя во взглядах – он мой противник. Я ему за это признателен. И в большинство журналов проникла политика или вообще – отрицание ценностей. Радуюсь, что мой очерк о путешествии по Италии наконец появился в «Даугаве» и «Пиесауле». Грин выбрал только очерк о горах. Об остальном сказал: «Италия уже описана стократно». Когда я нечаянно вспоминаю тропы под южным солнцем, внезапно наступает удивительная просветлённость. Тогда там было слишком напряжённо, слишком торопила жизнь, чтобы все полутона воспринять и возвысить сознание. Теперь все контуры впечатлений об Италии стали ещё нежнее, одухотворённее, воспоминания более не отягощены усталостью, память желала бы ещё и ещё туда возвращаться. Привожу в порядок и свои стихи. Уже крайний срок начать их публиковать, чтобы к праздникам вышли. К Рождеству больше раскупают. Исходил много типографий. Я ведь в своём роде человек тяжёлый: в одной печатне мне мешают нравственные условия, в другой – гарнитура букв неподходящая. Там же, где всё более-менее хорошо, там приходится мудрить, как же расплатиться. Но напряжение энергии принесёт удачу. — 54 —
|