|
Естественно, другие министры, коллеги здравоохранителя, в бешенстве. Никто и не подозревал в тихом прививочнике таких талантов, такого драматического дара и такой жажды аплодисментов. Так отпиариться на простой ОРЗшной сезонке еще надо уметь. Такое не прощается, и, естественно, здравоохранца ждет страшная министерская месть. Но пока коллеги ограничиваются планами на «темную» в лифте и кнопками на стул. Геннадий, конечно, кнопки ощущает, вздрагивает, но кнопки помогают ему думать о вакцинации населения и лишь добавляют счастья в и без того счастливейшее выражение лица. Была, насколько я знаю, и еще одна идея – случайно уронить пару истребителей на дачку Геннадия, но потом коллеги решили, что данный факт может вплести лишнюю ветвь в лавровый венок гриппоборца, и от идеи отказались. Ограничились, как я уже сказал, кнопками, причем даже не отравленными. Особенно болезненен гриппозный триумф коллеги стал главному культурщику. Этот совсем закис в кабинетной безвестности, но зато научился взглядом, медитируя, открывать и закрывать крышки на чернильницах большого письменного прибора, украшающего его стол. (По частоте бряканий – младшие министерцы догадываются о настроении начальства.) Конечно, у него всегда остается надежда, что будет облит кислотой какой‑нибудь шедевр в Эрмитаже, или рухнет Спасская башня, словом, создастся хороший фон для страстных бесед о тяжелой судьбе культуры, глупых губернаторах и вообще обо всем, о чем так любят подавать интервью министры. Но не плещется кислота на полотна, стоит Спасская, и все зримее паутинные нити, протянувшиеся от носа и ушей культурщика, к стенам его кабинета, все реже и печальнее бряканье крышек на чернильницах. И понятно, что рано или поздно зайдет к нему в кабинет прапорщик ФСО, порвет паутину, отберет чернильный прибор и удостоверение министра. Подогретый гриппозным распутством Минздрава и грянувшей славой, культурщик все же решился искать хоть какой‑нибудь повод помаячить перед общественным взором. Этим поводом оказался «Охта‑центр» в СПб, по проекту которого «начальник уячечной» вдруг решил принародно отбить гневную чечетку. Уже засучив штанины, уже начав свое танцевальное действие, он, правда, обнаружил, что на бедном проекте танцуют все кому не лень, – и в толпе чечеточников он не очень заметен. Более того, обнаружив в ужасе, что плясуны преимущественно оппозиционеры, причем даже не из респектабельной, а из Откровенно антисанитарно‑погромщицкой оппозиции, струхнул, покинул поле идеологического боя и поплелся дальше ждать прапорщика. — 14 —
|