|
В прошлом партии господствовали полнейшее товарищеское доверие, готовность помогать друг другу, учить друг друга, жажда смело обсуждать все боевые, жгучие и спорные вопросы партии и страны как в интимных беседах, так и на собраниях. Теперь же царит взаимное подозрение и взаимная боязнь, недоверие и желание избежать обсуждения всяких политических вопросов из страха, что могут «пришить» уклон. Раньше член партии выполнял свои обязанности и поручения партии, руководствуясь исключительно интересами укрепления пролетарской диктатуры и социалистического строительства. Теперь же подавляющее большинство руководствуется только тем, чтобы не «пришили» уклон. Раньше партийные обязанности выполнялись с радостью и добровольно, теперь — с неохотой и под принуждением. Господство террора в партии и стране при явно гибельной политике Сталина привело к тому, что лицемерие, двурушничество стали общим явлением. Лицемерие стало знамением нашего времени. Лицемерят в своих официальных выступлениях на собрании все члены партии, лицемерят в тисках террора рабочие массы, лицемерит задавленная деревня, лицемерят ответственные работники и рядовые члены партии, партийные и беспартийные, старые большевики и молодые партийцы. Никто не верит в эту политику и все делают вид, что ею восхищены. Все видят невиданный кризис и в то же время официально вынуждены кричать о гигантских успехах. Все желают с этой политикой покончить и в то же время не могут. Гигантская централизация всего аппарата пролетарской диктатуры и сила политической инерции привели к тому, что Сталин, нажимая на одну кнопку террора, заставляет служить свои интересам весь механизм партии, Советов, профсоюзов, кооперации и пр. Все винтики — большие и маленькие, второстепенные и первостепенные — хотят они или не хотят, «верят» они или не «верят», вынуждены вращаться вместе со всей машиной. Если же какой-либо винтик или целая группа отказываются вращаться вместе со всей машиной и «протестуют», — машина беспощадно их размалывает и со скрипом, с треском и скрежетом до поры до времени продолжает свою «работу» дальше. Террор в условиях невиданной централизации и силы аппарата действует почти автоматически. Терроризируя других, каждый в то же время терроризирует и самого себя, заставляя лицемерить других, каждый в то же время и сам вынужден выполнять определённую долю этой «работы». Но эта сила сталинского террора (на основе централизации руководства и мощного аппарата) при первом же серьёзном толчке обнаружит и всё своё банкротство. Если при правильном руководстве партия, несмотря на свои разногласия, перед лицом опасности всегда собиралась в единый могучий железный кулак и становилась несокрушимой силой, то в настоящее время, при кажущемся невиданном единстве, при первом же серьёзном испытании она обнаружит невиданное внутреннее разложение. — 123 —
|