Противостояние. Обама против Путина

Наконец, можно ли сравнить популярность того же Путина в 2000?м и 2004?м годах с крайне низким рейтингом Ельцина в 96?м?

Впрочем, уверен: Чубайс прекрасно знает, как все было на самом деле, и что сравнения здесь невозможны. Анатолий Чубайс всегда был верным солдатом одной партии — ельцинской. А признание своих ошибок и прегрешений никогда не было отличительной чертой этой партии.

2012 г.

Анатолий Сердюков как министр нашего времени

История с Минобороны имеет еще одно измерение, о котором слишком редко говорят. При Анатолии Сердюкове это было, наверное, самое молчаливое министерство. Сердюков никогда ничего не объяснял ни армии, ни обществу. Его решения были абсолютными, безусловно, верными и не подлежащими обсуждению. Общественного мнения для него не существовало.

Странно, не правда ли? И президент, и премьер министр находят время для того, чтобы регулярно разъяснять свои действия и свою политику. То же делает глава МИДа, глава Минэкономразвития, главы многих других ведомств. Почему же министр обороны взял себе право молчать, даже когда возникали самые недоуменные вопросы по поводу его, мягко говоря, не всегда оправданных решений.

Кто?то скажет: Минобороны — закрытая структура, там все секретно, министру по должности полагалось молчать. Но это не так. Далеко не все секретно или должно быть секретно в деятельности этого ведомства. Жилье для военных — объект несекретный. Закрытые в центре Москвы военные академии — объекты несекретные. Распродаваемая собственность Минобороны — объекты несекретные. И судьбы замерзших и загубленных солдат также несекретны. И по всем этим объяснения требовались, но мы их не получали. Министерство обороны по всем поводам упорно молчало.

И теперь становится ясно, почему. Отсутствие информации, гробовое молчание Министерства обороны, отказ объяснять самые спорные и произвольные решения, это не просто каприз министра. Это сознательная политика презрения к общественному мнению, и вообще — к любому мнению, кроме своего собственного. Ведь если все, происходящее в министерстве, недоступно для взгляда извне, — от кадровой политики, от которой почему?то выигрывали в основном молодые сотрудницы, пришедшие из налоговой службы, до простаивающих годами не заселенными домами для военных, то так гораздо удобнее. Так гораздо удобнее распоряжаться госсобственностью как своей и распродавать ее так, как считаешь нужным, и вывозить все, что понравилось, из военных музеев.

Наверное, министр даже не задумывался, что это состояние вседозволенности и безнаказанности может закончиться. Наверное, он был убежден, что возмущение офицеров и командиров, отказывавшихся служить под его началом, не будет иметь никаких последствий. Наверное, он считал, что может распоряжаться министерством так, как считает нужным, и никто ему не указ. Теперь, когда он отправлен в отставку, а новый министр отменяет один за другим его приказы и решения и обещает восстановить на службе многих необоснованно уволенных офицеров, бывший министр может убедиться в обратном. Однако много вреда, некоторые считают — слишком много — уже было нанесено.