|
Я встречался с ним многократно, в различных местах и при различных обстоятельствах — в Дамаске, Бейруте, Сайде, ливанском Триполи, Аммане, Багдаде, Москве, Праге, Каире, Газе, подолгу беседовал с ним, и мне кажется, что в состоянии описать эту отнюдь не простую историческую личность. Нет сомнений в том, что Арафат вел аскетический образ жизни. Это проявилось во всем: и в походном убранстве небольшой комнаты в Бейруте, такой же и в Дамаске, в которой он спал, ел и работал, и в простой еде, которой он питался, да и во внешнем виде — полувоенный френч цвета хаки, кобура с пистолетом на поясе, неизменная клетчатая куфия на голове. Уверен, что он тратил на себя минимум средств, а ведь через него проходили огромные деньги, перечисляемые из различных арабских стран на палестинское движение. Только в 63 года он позволил себе завести семью, женившись на красавице христианке Сухе Тауиль, которая приняла мусульманство и родила ему дочь. Но семейного очага у него так и не появилось даже в то время, когда он уже стал избранным главой палестинской администрации, — жена и дочь были вдали от его походной, полной всевозможными опасностями жизни. Говорили, что до его женитьбы с ним была близка личная секретарша Наджла Ясин. В это можно поверить, но вместе с тем знаю от одного из его людей, что Арафат прекратил связь с ней в 1985 году, сразу после того, как соратники сказали ему, что роман с секретаршей не способствует общему делу. А общее дело, по словам Арафата, было у него одно — «палестинская революция». Где родился Арафат, до конца неизвестно. В своих интервью он называл различные места рождения, но все в Палестине: Иерусалим, Газа, Цфат. Некоторые утверждают, что он родился в Каире. Так или иначе, но бесспорно, что его отец — землевладелец из Газы, а мать принадлежала к знатной иерусалимской семье. Родители Арафата переселились из Палестины в Египет, где, очевидно, и был зарегистрирован этот шестой по счету в семье ребенок, что открыло ему в последующем дорогу для поступления в 1948 году в Каирский университет. Но после смерти матери Арафат прожил несколько лет у своего дяди в Иерусалиме. Арафат никогда не рассказывал мне о своем детстве и юношеских годах. Но я узнал, что перед тем, как подать заявление в Каирский университет, он послал документы в университет в Техасе, но не получил американскую визу. Случились бы какие-нибудь перемены в его жизни, если бы он прожил детство не в Иерусалиме, а в Каире и проучился на инженерном факультете не Каирского, а американского университета? Конечно, все это оказало бы влияние на Арафата, возможно, повлияло бы на его отношение к быту, сказалось на характере, но не думаю, что изменило бы его образ мыслей. Он всю жизнь оставался палестинцем, палестинским националистом, патриотом. Уверен, что эти два понятия могут совпадать. Различие лишь в том, что националист, несомненно тоже любящий свою родину, свой народ, противопоставляет их другим, по его мнению, менее достойным народам и странам. Когда это принимает особенно непримиримые черты, националист выходит за рамки патриотизма. — 162 —
|