|
— Анечка, его превосходительство благодарит тебя за цветы и желает обедать с нами, — с улыбкой пояснил Иван Гаврилович. — Распорядись, душенька, чтоб накрыли на террасе. Аня положила цветы перед губернатором, мило улыбнулась и убежала. Его превосходительство проводил ее взглядом и недовольно вздохнул. — Вы слишком балуете эту девчонку, сударь. Надеюсь, она не восприняла буквально ваш вольный перевод и я не увижу ее за обедом. — Напротив, ваше превосходительство. Хорошенькие лица способствуют аппетиту. — Для меня это очень сильное средство, — сухо сказал губернатор, вставая. — Кроме того, я спешу. На прощанье позволю себе дать вам совет: одумайтесь, Олексин. — Как мужчина мужчине признаюсь вам, что я не принимаю советов ни от кого, исключая управляющего, за что и плачу ему деньги. Это гарантирует меня от слепого подчинения чужим, а следовательно, и не вполне искренним желаниям. — Вы, кажется, забываетесь, милостивый государь! — Простите, но это вы забываетесь, повышая голос на хозяина дома. Не сюда, ваше превосходительство: эта дверь сократит вам путь к вашей карете. Эй, кто там! Карету его превосходительства! Он не вышел проводить губернатора. Не в гневе — он был абсолютно спокоен, — а чтобы раз и навсегда поставить точки над «и». Глядел через окно, как подсаживали в карету смертельно обиженного старика, как тронулась карета. Потом оглянулся — в дверях стояла Аня. — Старый пень отбыл, и мы обедаем вдвоем! — весело сказал он. — Ты довольна? Она серьезно смотрела на него. — Его племянница и есть ваша невеста? — Почему ты так решила? — Он говорил о ваших обязательствах. — Аня, — он опустился на стул, поманил ее, — ну-ка поди сюда. Она подошла, и он обнял ее за талию. — Кажется, я напрасно переводил? — Меня барыня, та, прежняя, учила французскому, я и читать умею. — Она не удержалась и немножко похвастала. — Ах умница моя… — А переводили вы не напрасно. — Аня вдруг начала неудержимо краснеть. — Совсем даже не напрасно. И, гибко изогнувшись, впервые крепко и благодарно поцеловала его в губы. Тут же выскользнула из объятий и выбежала. Только платье взметнулось. За границу он поехал вместе с Аней, правда не на воды, а в Париж. Он ехал летом, в мертвый сезон, не столько по прихоти, а для того, чтобы девочка спокойно привыкала к незнакомой жизни. Поэтому и вернулись поздно, к началу зимы, и под первые морозы обвенчались в скромной сельской церкви, в которую вошла крестьянская девочка Нюра, а вышла барыня Анна Тимофеевна. — 35 —
|