|
— Будет исполнено, Павел Христофорович. — Кто из солдат наиболее отличился? — Все достойны, ваше превосходительство. Понимаю, всех не наградишь: Сурмил в сражении не участвовал, а Прова Сколышева даже не ранило… — Никого не забуду, — улыбнулся Граббе и чуть наклонился ко мне: — Но вам — моя особая благодарность, Александр Ильич, совершенно особая. Вы мне не только супругу, но и будущего ребенка спасли. Как только врачи разрешат, прошу быть моим гостем. До окончательной поправки, а может, и решения судьбы вашей. Пожал мне руку и ушел. А я, окончательно придя в себя, узнал, что пятеро из тяжко раненных уже здесь Богу душу отдали, и, признаться, обрадовался, что сознание мое это не восприняло. И подивился, чему это солдаты так рады. Оказалось, каждый по червонцу получил из рук генеральского черноусого порученца… К вечеру того же дня пришла Вера. Подошла к моей койке, встала на колени и неожиданно поцеловала мне руку. — Что вы, Вера Прокофьевна!.. — Вы дважды спасли меня. Дважды!.. И для вас, дорогой мой Александр Ильич, я — просто Вера. Всегда — Вера. — Спасибо. Как мой ротный, Вера? Знаю, что подле него вы днюете и ночуете. — Он тяжело ранен. Пуля попала в плечо, но и рану разворотила, и крови он много потерял. Я гранатовым соком его отпаиваю, врачи посоветовали. — Гранатовый сок для боевого офицера — лучшее лекарство. А что слышно о человекоподобном майоре Афанасьеве? — Ничего, но я его теперь не боюсь. Я усмехнулся: — Повзрослели? — Нашла семью, которая не даст меня в обиду. Аглая Ипполитовна — чудный человек. И Павел Христофорович тоже, хотя я его побаиваюсь. После всех событий они объявили, что считают меня дочерью. По крайней мере до той поры, пока не выдадут замуж. — Ну, за этим дело не станет, я полагаю? Вера очень смутилась, порозовела, поцеловала меня в лоб и сказала: — До завтра. Но на следующий день первым появился подпоручик Борзоев, порученец генерала Граббе. — Я нашел Лечу. — Дорого запросили? — Ну какой же линейный казак не исполнит просьбы генерала Граббе, Олексин? Леча уже под крылышком Аглаи Ипполитовны. Как мне передать его Беслану? — Беслан выйдет на встречу только ко мне, поручик. Борзоев улыбнулся: — Мы с ним — из одного тейпа, Олексин. Следовательно, почти родственники. — Я дал Беслану слово. И исполню его, как только сумею взгромоздиться на лошадь. Желательно белую. — Завтра можете начать тренировки, поскольку врачи разрешили перевезти вас в генеральский особняк. — 194 —
|