Собрание сочинений в 12 томах. Том 11

– Сам Папа Римский присягнуть готов, что ни один воин на нашу землю не вступит, если мы унию подпишем. Русь спасем, Невский, отчину нашу!

– Как раз-то Русь и потеряем, князь Галицкий. Русь – это народ, а не просто земля оттич и дедич. Сам народ! Его вера, обычаи, законы, его песни и пляски.

– Так что же, по-твоему, лучше отатарить ее, лишь бы власть свою не утерять?

– Власть мне вручил народ, когда Невским нарек. И я ему служу, ему, народу русскому, а не собственным расчетам. – Александр посмотрел на красного от сдерживаемого гнева Галицкого, улыбнулся неожиданно. – Полно, Даниил Романович, орать-то друг на друга. Поднимем кубки да остудимся малость. Так-то оно лучше будет. Почти что родственники, считай.

Они долго и неспешно прихлебывали из кубков, стараясь не глядеть друг на друга, но постепенно приходя в себя. «Родственники, – хмуро размышлял Галицкий. – Что ж, тогда разговор еще продолжим, князь Невский. По-родственному, через любимого братца…» И сказал с горечью:

– На Руси князья всегда первыми себе крамолу куют. Судьбина у нас такая, что ли…

– Нрав у нас и до сей поры варяжский, а не судьбина, князь Даниил Романович, – вздохнул Невский. – Пращур наш Рюрик и с того света нам покоя не дает. «Это мое и это – мое тож». Разве не так, брат Рюрикович?

Через три дня Галицкий отъехал все с тем же раздражением против самого себя, от которого так и не удалось избавиться. Невский не пожалел и не посочувствовал, и это тоже стало обидой.

Конечно, татары, только татары были повинны в том, что ему, самому князю Даниилу Романовичу Галицкому, пришлось выдать тайные планы князя Михаила Черниговского, и тут личной вины его нет и быть не может. Эта спасительная мысль наконец-таки утвердилась в нем, потеснив растревоженную совесть, и князь Даниил обрел и прежнюю страсть к бурной деятельности, и прежний покой. Враг, заставивший его внутренне терзаться столько времени, был найден, пощады ему быть не могло, но следовало поступать крайне осторожно, чтобы татары, чего доброго, не подсказали Михаилу Черниговскому, кому тот обязан немилостью самого Бату. Но он все же назначил своего хранителя печати митрополитом вместо Петра Аскерова, как того требовала Золотая Орда.

4

Гуюк знал о караване, в котором ехал князь Ярослав Владимирский за получением ярлыка на собственные земли, как то было заведено у монголов для правителей покоренных народов. Как только огромный обоз переправился через Волгу, впереди его помчались гонцы, с каждым перегоном увеличивая разрыв. Сарай не делал из этого тайны, потому что личным представителем хана Бату и был назначен его старший брат.