|
Первый день в средней школе Фернандо Ривьеры оказался большим прогрессом по сравнению с моим «дебютом» в Парксайде. И все потому, что я держал рот закрытым и старался смотреть по большей части себе под ноги. Во время перемены я расспросил всех, кого мог, чтобы узнать, куда делись мои старые учителя, и выяснил, что их перевели в другие школы. Так что здесь у меня не было ни одной родной души. И я чувствовал себя несчастным и одиноким, пока не подружился с Карлосом, тихим испанским мальчиком. У нас совпадали почти все уроки, а на перемене мы с ним слонялись по школе. Оказалось, мы с ним очень похожи; а еще меня очень радовал тот факт, что, в отличие от моего бывшего «друга» Джона из школы Монте Кристо, Карлос не был подлым или заносчивым. Поскольку он не слишком хорошо разговаривал по-английски, мы с ним по большей части молчали. И при этом без труда понимали мысли друг друга по взглядам, жестам и выражениям лиц. Вскоре мы стали не разлей вода. После уроков мы всегда встречались у дверей школы, чтобы идти домой вместе. Однажды, от нечего делать, я предложил Карлосу посмотреть новое здание начальной школы имени Томаса Эдисона, которое находилось через дорогу от нас. Пока мы бродили по коридорам, я удивленно разглядывал младшеклассников: какими мелкими они мне казались! Беззаботно смеясь, малыши бежали на игровую площадку или к родителям, которые ждали их у ворот школы. Заглядевшись по сторонам, я повернул за угол и столкнулся с ребенком постарше. Извинившись, я уже собрался идти дальше, как вдруг понял, что передо мной стоит Рассел, мой младший брат. От неожиданности он отшатнулся от меня. Я вглядывался в лицо брата и ждал, что в любую секунду он завопит от ужаса и побежит прочь сломя голову. Но я не мог заставить себя уйти. Рассел моргнул. Я почувствовал, как напрягается тело, и приготовился сорваться с места. Прищурившись, я наблюдал, как кривятся губы Рассела. Втянул воздух и подумал: «Ну вот, Дэвид, сейчас начнется!» – Ну и ну! Дэвид! Откуда ты взялся? Как у тебя дела? – сдавленно спросил Рассел. Я не знал, что ответить. Он серьезно это говорит? Или сейчас ударит меня и помчится рассказывать маме? Я повернулся к Карлосу, но тот лишь в замешательстве пожал плечами. А мне ужасно хотелось обнять Рассела. В горле внезапно пересохло. – У меня… У меня все хорошо, – пробормотал я, тряхнув головой. – А ты в порядке? В смысле, как у тебя дела? Как там дома? Как мама? Рассел опустил голову, и я обратил внимание на его стоптанные кроссовки. Только тогда я понял, насколько заброшенным выглядит мой младший брат. Тонкая, как бумага, кожа нездорового цвета, темно-красные отметины на руках. Я заглянул ему в глаза – и все понял. Долгие годы я был единственным ребенком, на котором мама вымещала свою злость. А теперь она нашла замену своему домашнему рабу. И я не знал, что сказать Расселу, как объяснить, что мне очень жаль. — 168 —
|