|
— Вот, было у Марии. Кто бы мог подумать, что она такая богатая… Ли в ответ улыбнулся и заметил: — Вы же живете в Тбилиси. Неужели для вашего города это такая уж большая сумма?! Собравшимся и в голову не пришло, что книжки эти не могли у Марии находиться на виду, и то, что они оказались у них в руках, само по себе свидетельствовало о том, что устроенный ими здесь после кончины Марии обыск был капитальным. На следующий день Ли обошел с этими книжками сберегательные кассы, чтобы проверить, нет ли на счетах завещательного распоряжения, поскольку последние два-три года при встречах она часто разводила руки, как бы охватывая все свое жилье, и говорила Ли и Нине: — Это же все ваше. У меня ведь кроме вас никого нет! Завещаний не было — видно, мысль о смерти Мария тщательно изгоняла из своего сознания, но сердобольные кассирши подсказали неопытному в таких вопросах Ли, что он может снять с каждой книжки по двести рублей на похороны. Кроме того, открыв буфет Марии в поисках чашек, они увидели сверток старых облигаций. Среди них нашлись и те, по которым «погашение» уже производилось. Ли их тоже сдал и вернулся домой с почти полутора тысячами рублями в кармане. После этого на кратком семейном совете они решили пробыть в Тбилиси весь свой отпуск до конца, установить мраморную доску с именем Марии и Николая на Сабурталинском кладбище на памятнике, возведенном ею сестре Надежде, и все же попытаться восстановить картину ее последних дней. Некоторое внимание Ли сразу привлекла фигура одной отсутствующей соседки — Дины Мишиной, часто упоминавшейся на его встрече со «свидетелями». Накануне приезда Ли она и ее муж уехали в Гагру, в санаторий. Название санатория было известно, и Ли послал ей открыточку, не будучи вполне уверенным, что получит ответ. А пока они влились в тбилисскую жизнь. Завтракали и ужинали дома, благо старенький холодильник Марии кряхтел, но работал, а обедали «на выезде»: через день на хорошо знакомой Ли открытой площадке «грузинской кухни» от ресторана «Интурист» — а остальные дни считались разгрузочными — заказывали легкий набор блюд и кувшин кахетинского в «Дарьяле», стараясь разместиться у стены под сюжетом Пиросмани «Миланер бездетный и бедная с детями», либо ограничивались аджарскими хачапури с водой с сиропом «Кахури» в прохладном подвале Лагидзе. В филиале «Интуриста», представлявшем собой грузинский дворик с маленьким фонтаном, укрытый виноградом, с кабинками по периметру, где они брали только грузинские блюда и бутылку полусухого вина «золотой серии» — «Ахмету», «Оджалеши», «Киндзмараули» и им подобные, официант их приметил уже на втором посещении и, выходя к ним навстречу к середине дворика, провожал в одну из кабин, по пути сообщая, что именно сегодня особенно удалось поварам. — 336 —
|