|
И — вот уже в который раз — рассказывает дед историю отрочества своего да юности ранней, о друзьях своих давнишних вспоминает. А отрок — глядит неотрывно в закат, алыми ранами пылающий, повзрослеть поскорее мечтает... Слава Роду! [2004]
Свет Мары ...Тот, кто не помнит, как умирал в последний раз, не поймёт... Это — словно отблеск угасающей зари на раскрытой ладони, словно оборвавшийся вдруг шёпот листьев — рухнувшего дерева прощальный вскрик. Словно бы ты вдруг узнал о жизни что-то такое, из-за чего уже никогда не сможешь быть прежним... Оно — проступает наружу, звучит неясным гулом в ушах — пульсом в висках — в буйстве истомлённой летней жарой зелени, остролистых травах и разбивающихся о твои ладони каплях дождя — Имя Твоё, Мара. Во тьме Изначалья ещё не рождённая Вселенная созерцает Себя мерцающими спиралями Звёздных Очей — без желания, без страсти, без тоски по Забытому — бездонные Очи Твои, Мара. И — словно прикосновения рук любимой — струящийся шёлк отражений слюдяных озёр размытые очертанья поутру не созревших колосьев поющий прибой рассыпается златом и вдруг — всё застыло на миг — это Вечность взглянула в глаза там где времени нет серебрится Серпом Твоим, Мара, сквозь жизнь прорывается смерть эти блики Луны на воде и катится с горы колесом бесконечных подобий стрелой улетающий ввысь в это Вечное Небо ночных облаков и сплетаются змеи волос Твоих, Мара, ночь разорвана тусклой раной безмолвных видений таящихся в водах чудес где безмолвие Вельих Лугов ослепляющий Свет разрешит все сомнения всех неуклюжих раздумий тревог и терзаний и детских мечтаний о том что нас ждёт впереди — там, где в смерти рождается жизнь — Свет лучится с ладоней Твоих, Мара, Мара... Гой, Черна Мати! Гой-Ма!
Слава Роду! [2004] Та, Которая за левым плечом... ...Шум битвы — звон железа и крики людей — всё будто затихло на миг, ушло куда-то вдаль... Лёгкий холодок по спине. И — этот Голос. Та, Которая стоит за левым плечом, шепчет мне что-то — тихо так, почти неслышно... Она подошла так близко, что кажется, будто Её можно коснуться рукой; пустой ладонью исчерпать этот мир, измерить пядями белый свет — с медленным звоном меч, выпав из ослабевшей руки, скользит по гулким камням; кажется будто эти облака замерли и прислушиваются к чему-то Небо смотрит сквозь них Очами раскрывшимися на моих зрячих ладонях их взгляд утопает в Вечности Звёздных Костров слепящая пелена туманов Скрытого Острова звенящая тишь и Дивья Ладья воспаряет Месяцем ввысь день и ночь теряют свои очертания; шёпот становится чётче: — 144 —
|