|
Но через несколько дней Дудаев вновь возникал на экранах телевизоров или звонил по спутниковой связи на «Радио Свобода», давая всем понять, что слухи о его гибели или поимке «оказались несколько преувеличенными». Тогда все генералы, видимо позабыв, что они говорили накануне, начинали успокаивать общественное мнение размышлениями о том, что Дудаева еще не убили и не поймали только потому, что он никому и не нужен, хотя Генеральная прокуратура без суда объявила его государственным преступником, находящемся во всероссийском розыске, украсив портретами генерала милицейские стенды (особенно на вокзалах) даже в Чите, Хабаровске и Владивостоке. Между тем, вся ярость истекающей кровью армии, как и следовало ожидать, повернулась против мирного населения. Задуманная депортация чеченцев провалилась, но сотни тысяч русских, спасаясь от бомб и снарядов «родной» армии и справедливо опасаясь чеченской мести, в панике бежали из Ичкерии, затопляя Ставропольский и Краснодарский края. Ростовскую, Волгоградскую и Астраханскую области. Все имущество и жилища этих людей были уничтожены, родные убиты, судьбы исковерканы, а на территории России, как легко можно было предвидеть, они оказались никому не нужными. Им отказывались предоставить даже статус беженцев. Что касается чеченцев, то подавляющее большинство их предпочитали погибнуть у родных домов или вместе с ними. Круглосуточно в небе Ичкерии свирепствовали российские штурмовики и боевые вертолеты, обрушивая на набитые беженцами села и аулы смертоносный груз бомб и ракет, а в «освобожденном» Грозном в вырытые экскаватором рвы и ямы навалом сбрасывались обезображенные трупы детей, женщин, стариков и неопознанных русских солдат. Все попытки журналистов и общественности добиться у президента Ельцина какогонибудь объяснения происходящего истребления народа наталкивались либо на молчание, либо на ответы, выглядевшие чудовищными на фоне всего того, что люди ежедневно видели на экранах телевизоров и читали в газетах. «Военные действия, объяснял президент во время поездки в Липецк окружившим его журналистам, в Чечне не ведутся. Армия занимается там созидательным и восстановительным трудом». Через пару месяцев Ельцин почти слово в слово повторил это же выражение в присутствии президента США Клинтона, прибывшего в Москву на празднование 50-летия общей победы во Второй мировой войне. За это же время генерал Грачев, по меньшей мере, четыре раза объявил об окончании «военной фазы» в Чечне и о передаче всех дел МВД. А, между тем, бои продолжались с нарастающим ожесточением. Однако, по сравнению с декабрем, когда волна кровавого безумия захлестнула Кремль, обстановка изменилась самым радикальным образом, хотя далеко не все это увидели. Чечня сделала мощнейшую заявку на свое право национальной независимости. И отрицать этоправо столь же обоснованно, как до 11 декабря, уже не мог никто. — 91 —
|