|
Однако Россия не только больше не признавала налоги, которые Роберта платила в США, но хотела получить и часть ее зарплаты за те дни, когда она еще работала во Всемирном банке, – там она, как и дипломаты во всем мире, была освобождена от налогов. Роберта пролистала свой паспорт и составила таблицу дат прибытия и убытия из России, чтобы подсчитать количество дней, проведенных здесь в прошлом году. Ее смущал критический срок пребывания в стране (шесть месяцев), поскольку она потратила много времени на крупную сделку по поставке сахара заводам на Украине. Теперь, к счастью, она считалась заграницей. Чувствуя, что победа близка, я вонзил нож: – Ты хочешь остаться в России и отдать свой дом русским? Как это прекрасно, знаешь ли, заплатить наличными за дом. Поверь мне, – теперь я умолял, – мы должны уехать отсюда как можно быстрее, пока не будет поздно! Роберта молчала, казалось, целую вечность. Ведь она посвятила всю свою академическую и профессиональную карьеру прежнему Советскому Союзу. Теперь же все ею сделанное превращалось в игру с нулевой суммой. Она, конечно, могла остаться и рисковать своими накоплениями, сделанными за всю жизнь (может быть, и я тоже), или же отказаться от своей прошлой мечты. – Ты выиграл, – вымолвила она наконец. – Но мы должны поторопиться. На следующий день я подал заявление об отставке, и мы купили билеты до Нью-Йорка. Вылет должен был состояться 19 августа, поэтому у нас было достаточно времени, чтобы передать дела и спокойно покинуть страну до истечения магического срока пребывания в шесть месяцев. Но тогда, однако, будет уже слишком поздно для самой России. Никто так тяжело не воспринял весть о нашем отъезде, как Лариса и Лев. Когда мы собирали вещи, Лариса пролила море слез. Она всхлипывала, двигая каждую нашу наполненную коробку, хлюпала носом у каждой картины, которую мы снимали со стены, трагически шмыгала носом по поводу каждой книги, которую мы упаковывали в ящики. – Я полюбила вас как сестру! – стонала она, обращаясь к Роберте. – Вы для меня как одна семья, я не перенесу утрату. Между прочим, вы берете с собой эту фотокамеру? «Минолта», моя любимая «минолта», отправилась в большую коробку с надписью «для Ларисы». С каждым рыданием ее хозяйки коробка становилась все полнее. – Пожалуйста, не уезжайте. Ну почему вы должны уехать? – причитала Лариса. По мере того как пустела наша гостиная, ее влажные глаза жадно смотрели на остающиеся вещи. – И что же вы собираетесь сделать со своим телевизором? — 263 —
|