|
Вопрос. Значит, по–вашему, христианский писатель должен шутить? Ответ. Нет. По–моему, натянутые шутки на священные темы отвратительны. У некоторых христианских писателей это просто невозможно вынести. Одни пишут серьезно, другие — легко. Мне больше нравится легкий слог, потому что и так накопилось очень много фальшивого благочестия. Слишком торжественно, слишком сусально говорят на священные темы. Вопрос. Но ведь торжественность присуща священному? Ответ. И да, и нет. Торжественность хороша в храме, но это не значит, что она хороша и за его стенами. Так же с легкостью, только наоборот. Я часто молюсь, когда чищу зубы, но не стану чистить зубы в церкви. Вопрос. Какие христианские писатели помогли вам? Ответ. Из современных книг мне больше всего помог «Вечный человек» Честертона. Вопрос. Профессор Льюис, когда читаешь ваши работы, кажется, что вам нравится их писать. Это редко ощущаешь при чтении богословских книг. Ответ. Если бы мне не нравилось, я бы писать не мог. Только одну книгу мне трудно было писать. Вопрос. Какую? Ответ. «Письма Баламута». Она очень туго шла. Я думал тогда о возражениях против христианской жизни, и мне пришло в голову изложить их как советы беса. Но я устал скрупулезно называть плохое хорошим, а хорошее — плохим. Вопрос. Считаете ли вы, что непристойность нынешней литературы способствует ее реализму? Ответ. Нет. По–моему, это зловещий симптом, признак культуры, утратившей веру. Нравственный срыв следует за духовным срывом. Я с большой тревогой смотрю в будущее. Вопрос. По–видимому, вы чувствуете, что современная культура становится нехристианской? Ответ. Я не стану говорить о социальной стороне дела, но я вижу, что нехристианской становится церковь. Мне кажется, пастыри слишком приспосабливаются к миру, а в пастве — много неверующих. Христос не говорил нам: «Идите в мир и скажите ему, что он прав». Весь дух Евангелия другой, он противостоит миру. Вопрос. Как по–вашему, что нас ждет в ближайшие годы? Ответ. Откуда мне знать? Я занимаюсь прошлым, сижу спиной к паровозу. Мир может кончиться за десять минут, но мы должны оставаться там, где поставил нас Господь, жить каждый день, как последний, а планы строить так, словно мир простоит сотни лет. Новый Завет ясно говорит нам, что нас когда–нибудь ждет[19]. Мне просто смешно, когда люди в отчаянии от какой–нибудь будущей катастрофы. Разве они не знали, что рано или поздно умрут? Наверное, нет. Одна молодая девушка сказала недавно, когда разговор зашел о смерти: «Ну, когда я состарюсь, ученые что–нибудь выдумают!» — 35 —
|