Беспредел

"Опричники давали царю особую присягу, которою обязывались не только доносить обо всем, что они услышат дурного о царе, но не иметь никакого дружеского сообщения, не есть и не пить с земскими людьми (то есть с населением страны). Суды получили указания все дела решать в пользу опричников, и те с восторгом воспользовались этим обстоятельством для личного обогащения, поскольку о судьбе страны думали очень мало. Пошли поборы и конфискация. Многие теряли свои дома, земли и бывали обобраны до ниточки, а иные отдавали жен и детей в кабалу и сами шли в холопы”.

"Учреждение Опричины было таким чудовищным актом деморализации русского народа, — отмечает современник, — что даже если бы Сатана хотел выдумать что-нибудь для порчи человеческой, то и тот не мог бы выдумать ничего удачнее".

Впрочем, как уже отмечалось, речь шла не только о народе, ибо война пронизала не только горизонтали, но и вертикали. Шли массовые казни знати, конфискация вотчин, ссылки и, в лучшем случае, насильственные пострижения в монахи.

Глава государства лично возглавил войну против собственного народа, не брезгуя, порой, выполнять работу простого палача. В лучших традициях своих свирепых языческих предков-норманнов.

"Нередко после обеда царь Иван ездил пытать и мучить опальных. В них у него никогда недостатка не было. Их приводили целыми сотнями, и многих из них перед глазами царя замучивали до смерти. То было любимое развлечение царя Ивана: после кровавых сцен он казался особенно веселым".

У многих возникало искушение объявить Иоанна Васильевича шизофреником. Но это вовсе не так. Он просто вел войну со своим злейшим противником, пытаясь как можно сильнее его устрашить и тем самым обеспечить самому себе существование. Зоркие глаза русских летописцев и историков быстро увидели суть государственной политики по отношению к народу и стране.

"Земщина, — отмечают они, — представляла собой как бы чужую покоренную страну, преданную произволу завоевателей".

Оккупированная страна! Лучше не скажешь.

Но существовала еще и церковь, которая, обретя самостоятельность после крушения Византии, забыла старые идеологические установки своих учителей и пыталась как-то пресечь произвол властей по отношению к народу.

Митрополит Московский Филипп, демонстрируя огромное мужество, как-то осмелился сказать царю: "Оставь Опричину! Иначе мне быть в митрополитах невозможно. Твое дело не богоугодное и не будет тебе нашего благословения!" Не понимал мужественный митрополит, что идет война. Царь попытался ему объяснить: "Владыка святый, мои же меня хотят поглотить". Не согласился Филипп с доводами монарха и как-то осмелился отказать парю в благословении прямо в Успенском соборе. Не понимал благородный Владыка, что уже участвует в войне, демонстрируя небывалое геройство. Схваченный прямо в церкви Басмановым, избитый до потери сознания, глава церкви был брошен в темницу. По приказу царя ему забили йоги в деревянные колодки, а руки в железные кандалы и морили голодом. Единственному родственнику митрополита Ивану Колычеву отрубили голову и бросили се в яму, где томился глава русской православной церкви, номинально — лицо, равное царю.