|
Расчистка трущоб оказалась ещё менее продуктивной. Первоначально этот подход казался совершенно оправданным: пятнадцать лет недостаточного ухода за жильём жестоко сказались на его состоянии, и эффекты были в полном смысле слова очевидными. Как обычно, политики и планировщики утверждали, что кварталы, предназначенные к сносу, будут застроены «здоровыми, безопасными и пристойно выглядящими» многоквартирными домами. Ориентация на расчистку получила мощную поддержку от банков, начавших обводить такие районы на плане города «красной чертой». Это означало отказ кредитования под залог недвижимости — не по причине некредитоспособности заявителей и даже не из-за состояния самих зданий, а только потому, что постройки оказались на территории, предназначенной к сносу. К жилищному голоду добавился кредитный голод. «Красная черта» внесла свой вклад в расширение зоны домов, заброшенных их хозяевами. Теоретически люди, выселенные из домов в связи со сносом трущобных кварталов, должны были быть переселены в новые, субсидируемые жилые дома. Если только (и до тех пор пока) их доходы отвечали установленному стандарту. Действительность обычно оказывалась иной. Планировочные шаблоны и архитектурная мода того времени настаивали на желательности свободных, открытых пространств между домами. Поэтому в новых постройках было меньше квартир, чем в уничтоженных домах. Между отселением из прежних домов и завершением строительства новых могло пройти несколько лет. В тот период, когда жилой фонд сокращался в объёме, а не возрастал, для отселения нередко использовали районы, очерченные «красной чертой», а то и просто заброшенные строения. Отселённых помещали туда как временное население второго сорта, что вело к ускоренному разрушению и построек, и сообществ — физическому и социальному. Когда новые, замещающие дома наконец были построены, они не оправдали надежд ни в материальном, ни в социальном отношении. Эти жилые комплексы были так плохо размещены в пространстве, так плохо спроектированы, так самовластно управлялись и настолько не годились для того, чтобы там могло сформироваться здоровое соседское сообщество, что люди, получавшие такой шанс, старались выехать из них как можно быстрее. Снос взрывом огромного печально знаменитого комплекса Прют-Айгоу по распоряжению властей Сент-Луиса стал эффектным символом провала программы расчистки трущоб[53]. К середине 1990-х годов в США ежегодно сносили порядка одиннадцати тысяч квартир субсидированного жилья для бедных — при том что строили лишь около четырёх тысяч новых квартир в год. Попытки реконструкции вместо сноса иногда предпринимались, но редко имели успех. — 86 —
|