|
Все влияния были хорошо уравновешены, и каждый занимал свое место. С этой точки зрения на Францию более всего походила Англия. Если когда-нибудь она вычеркнет из своего политического языка эти слова: Church and state,[171] ее правление погибнет, как погибло правление ее соперницы. Во Франции модно было говорить (ибо в этой стране на все есть своя мода), что здесь живут в подневолье. Но почему же слово гражданин существовало во французском языке даже до того, как Революция завладела им, дабы его обесчестить, слово, которое не может быть переведено на другие европейские языки? Луи Расин[172] от имени своего города Парижа адресовал королю Франции эту прекрасную строфу: При короле-гражданине каждый гражданин — король. Дабы восхвалить патриотизм Француза, говорили: это великий гражданин . Напрасны были старания переложить это выражение на другие наши языки; (стр.106 >)выражения gross burger — на немецком,[173]gran cittadino — на итальянском вряд ли будут удовлетворительны.[174] Но достаточно об общих вещах. Несколько членов старой магистратуры собрали и развили принципы французской Монархии в любопытной книге, которая, думается, заслуживает всяческого доверия Французов.[175] Эти магистраты начинают, как надлежит, с королевских прерогатив, и, разумеется, нет ничего более великолепного. «Конституция наделяет короля законодательной властью: от него исходит вся юрисдикция. Ему (стр.107 >)принадлежат право творить суд и препоручать его отправление должностным лицам; право помилования, жалования привилегиями и наградами; распоряжение должностями, возведение во дворянство; созыв и роспуск народных собраний, когда его мудрость подсказывает ему это; заключение мира и объявление войны, призывов в армию», стр. 28. То были, вне сомнения, прерогативы великие, но посмотрим, что же французская конституция положила на другую чашу весов. «Король правит только посредством закона и не имеет власти делать все то, что ему заблагорассудится », стр. 364. «Есть законы, которые короли сами признали для себя, но, согласно знаменитому выражению, — в счастливой невозможности нарушить их; это законы королевства , отличные от законов для единичных случаев, или внеконституционных, называемых „законами Короля“», стр. 29 и 30. «Так, например, корона наследуется строго по линии мужского первородства». «Браки принцев крови, заключенные без соизволения короля, лишены законной силы. Если правящая династия угасла, нация провозглашает себе короля, и т. д.», стр. 263 и пр. — 46 —
|