|
Он поднялся над доброй половиной города - так, словно открывался некий люк - надвинулся, и командир инстинктивно зажмурился, ожидая удара, показалось вдруг, что внутри, меж огнями, не пустота, что там что-то есть... Удара не последовало. Когда полосы зеленых огней оказались по бокам самолета, произошло нечто. Словами это описать никак не удалось бы. Просто-напросто нет таких слов. Нечто. А в следующие миг "Петляков" оказался в совсем другом небе - с редкими звездами, светившими в прорехи тающих грозовых туч... Что бы там ни было, они миновали грозу. Горючее было на исходе, и командир, сверившись с приборами, стал снижаться, продолжая лететь на восток. Довольно скоро он прошел на бреющем над железнодорожной станцией с характерной водокачкой. Он знал эту станцию. До их аэродрома отсюда было километров полсотни, но, главное, территория была своя... И он пошел на посадку, приземлился на лугу, даже шасси не подломил, обошлось... У них хватило времени, чтобы в темпе обсудить случившееся и принять решение. Когда к самолету стали опасливо, не спеша приближаться цепью встревоженные красноармейцы из охраны станции, когда им стали орать, чтобы назвались, они уже совершенно точно знали, что следует говорить в полку. Точнее, о чем не следует говорить. Не было никакого такого неведомого города. Ничего подобного. Самолет просто-напросто попал в грозу, потерял ориентировку, и, пока определились, выработали горючее. Вот и все. Насквозь правдоподобная, жизненная история. Никто и не засомневался - подобное случалось сплошь и рядом, благо самолет был ничуточки не поврежден... И не было к ним никаких претензий... *** За все прошедшие с тех пор годы у командира так и не появилось сколько-нибудь вразумительного объяснения. Он предпочитал не гадать попусту - коли ни одну догадку проверить невозможно. А вот обида осталась - устоявшаяся, нешуточная. Выпуская дым, глядя куда-то в сторону, командир говорил глухим голосом, в котором эта старая обида звучала явственно: - Полное впечатление, что они нас вышвырнули. Как нашкодивших котят. Чтобы не лезли, куда не надо. Вот так вот взяли за шкирку и вышвырнули, чтобы не болтались в ихнем мирном, чистеньком небе. А с другой стороны... А с другой стороны, они нам и не обязаны были цветки дарить. Хорошо хоть, не двинули из всех калибров... Могли ведь, а? Но что это и где это, я гадать решительно не берусь... Что бывает туманным утром Я тогда служил на торпедном катере. В сорок четвертом. Хорошая была посудина по тогдашним временам - "гэ-пятый"... — 89 —
|