|
Но это было со мной, чем хотите клянусь... Настырный мадьяр Сержант застрелил венгра. Всадил в него длинную очередь из ППШ шагов с десяти. Событие было не бог весть какое, не вызвавшее, если честно, ровным счетом никаких эмоций. Сержант воевал давненько, с сорок второго, то есть два с лишним года, и на счету у него было немало вражья - немцы, румыны, уже здесь - парочка венгров, еще до этого, нынешнего. Не безоружного шлепнул, в конце-то концов, и уж безусловно не мирного жителя - венгр был военный, в полной форме, в каске, с автоматом, не цветочки робирать вышел, не прохлаждаться... Наши брали небольшой городок на самой границе с Австрией. Немцы отступали, Венгрию они уже потеряли, и ловить им тут было нечего. Венгры тоже уже выдохлись - но вот местные партийцы еще кое-где пытались сопротивляться. Выскочивший на сержанта мадьяр был как раз партийным, судя по повязке со скрещенными стрелами на рукаве - салашисты долбанные, ничего удивительного, уже законы, бивали... Упрямый, как все фашисты. Вылетел из-за угла, вскинул автомат здешнего производства, судя по перекосившемуся лицу, собирался рубануть по сержанту очередь решительно и всерьез. Ну, а сержант опередил. Для него это был далеко не первый уличный бой. Мадьяр завалился на кучу кирпича возле угла полуразрушенного дома, чуть-чуть подергался и кончился. Убедившись в этом быстрым опытным взглядом, сержант махнул своим, и они бросились дальше, к окраине. Но этот "стрелочник" оказался последним. Больше сопротивления они нигде не встретили, городок был взят окончательно, и войска принялись в нем осваиваться. А с темнотой - началось... На ночлег взвод расположился в каком-то складе, капитальном строении с крохотными окнами в решетках. Венгерского никто не знал, но, судя по большим аляповатым вывескам и тому, что склад примыкал к домику, который определенно был магазином, принадлежала эта хоромина какому-то торговцу не из мелких. Грустно только, что и в магазине, и на складе было хоть шаром покати - не нашлось ничего, подходившего бы под категорию полезных в хозяйстве военных трофеев. И бесполезных тоже не было - лабаз, такое впечатление, вымели под метелку. Быть может, отступавшие немцы постарались, движимые тем же хозяйственным рефлексом. На складе все еще стоял слабый, но стойкий запах колбасы, копченостей и еще чего-то съестного - а мимо таких вещей ни один расторопный солдат любой армии ни за что не пройдет... Ночью сержант проснулся оттого, что в ноздри настойчиво лез другой запах, гораздо более неприятный, насквозь знакомый - душный, сладковатый запашок разложения. — 61 —
|