|
Шаховской резонно заметил: а если Константин все же не отречется? Что‑то слишком уж смело поступает граф и много на себя берет… Милорадович, ухмыляясь, хлопнул себя по карману: — Имея здесь шестьдесят тысяч штыков, можно быть смелым! А ведь все знали уже, что Константин отрекся от престола! С этими воспоминаниями перекликаются свидетельства принца Евгения Вюртембергского. В беседе с ним Милорадович крепко сомневался, что войска удастся привести к присяге Николаю — гвардия, мол, «очень привержена Константину». Принц удивился: — Коли уж Константин отрекся, престол естественным образом переходит к Николаю. При чем здесь гвардия? Милорадович ответил загадочно: — Ей бы не следовало тут вмешиваться, но она привыкла к тому и сроднилась с такими понятиями… Этот разговор произошел то ли 8‑го, то ли 9‑го декабря. Получается, уже тогда Милорадович знал, что гвардия вмешается? Откуда? В доме Милорадовича, оказывается, своим человеком был Якубович. Другой вхожий к графу офицер, полковник Глинка, членом тайного общества не был, но у Рылеева бывал частенько и о замыслах знал… А если вспомнить, что 14‑го декабря Якубович и Булатов не выполняли поручения Трубецкого, а действовали в соответствии с указаниями руководителя «заговора внутри заговора» Батенькова, получается совсем интересно. Батеньков как раз был за то, чтобы ничего не захватывать, а попросту с самого начала встать у памятника, провести чистой воды демонстрацию, пойти на переговоры с Николаем, начать торг… Так что Якубович и Булатов не струсили, отказавшись занимать назначенные им объекты, а выполняли другой приказ — человека, которому повиновались по‑настоящему… К этому тесно примыкает история с Ростовцевым. Он выдает Николаю замыслы мятежников, но руководители восстания относятся к этому со странным спокойствием, а Оболенский настаивает, что Ростовцев никого не предавал, мало того, выполнял самые ответственные поручения «штаба»! А потому не вчера и не сегодня родилась версия, что «сообщение Ростовцева» не было доносом. Что Ростовцев всего лишь выполнял инструкцию руководителей Общества, пытавшихся запугать Николая заранее и обойтись без шумихи с выводом войск… Не один Милорадович вел себя странно. Унтер‑офицер Шервуд, сообщивший Аракчееву о существовании Южного общества еще в последние дни жизни императора Александра, отмечал загадочное поведение генерала. Шервуд, отправив Аракчееву сообщение, добавил в конце, что просит срочно прислать к нему в Харьков доверенного человека, которому можно изложить те подробности, что никак нельзя доверять бумаге… — 134 —
|